(которая, в сущности, есть открытое письмо к нему!), я должен узнавать стороной, через вторые руки, от посла тосканского и от других. И потом, как подозрителен и скрытен падуанец! Если пошлет мне кроху, так уж упрячет в такие невозможные, ненужные одежки! К примеру, прошлым летом отправил он мне, опять-таки через посла, следующее известие:
Smaismirmilmepoetaleumibunenugttaurias. Я было развеселился: сам, в конце концов, не прочь поиграть с анаграммой, позабавиться эдакой словесной игрой. Но взялся разгадывать шифр, и чуть ума не решился. Всего-то навсего и высидел, что варварский латинский стих, лишенный смысла. И только в прошлом месяце — когда Галилей прослышал, что любопытствует сам император, — явилась наконец разгадка: в этой чепухе таилось оповещенье об открытии двух лун, вращающихся вокруг Сатурна! Теперь пришла еще одна загадка о
красном пятне на Юпитере, вращающемся математически. Не понадобилось ли, я себя спрашиваю, это красное пятно, просто-напросто чтобы застлать мне зрение? Как прикажете отвечать на подобный вздор? Ужо в следующем моем письме надеру ему уши!
И все же — какой блистательный и смелый исследователь! О, если бы я мог отправиться в Италию, увидеть этого титана! Я б не позволил, знаете, над ним смеяться в моем присутствии. Вот вы поминаете, как Мадзини и этот жуткий Хорки (миленькое имечко), и даже сами вы были восхищены тем местом в Dissertacio, где я пишу, что основы телескопа были заложены тому как двадцать лет еще делла Портой[37] и в собственной моей работе об оптике. Но Галилей ведь и не посягал на честь изобретения сего инструмента! Да те соображения к тому же были сплошь теоретические и ничуть не умаляют славы Галилея. Уж я-то знаю, как долог путь от теоретической догадки до решения практического, от упоминания антиподов у Птолемея до Колумбова открытия Нового Света, тем более от двухлинзового инструмента, здесь употребляемого, до орудия, каким проникнул небо Галилей.
И лучше я без экивоков, прямо вам скажу, что Dissertacio моя отнюдь не верх иронии, каким столь многие ее вообразили (куда мне до такой тонкости!), но открытая и явная поддержка Галилею. Благодарю за апельсины. Хотя, с прискорбьем признаюсь, упаковка была дурна, и все они испортились.
Покорнейший слуга ваш
Иог. Кеплер.
_____
Прага
Сентябрь года 1610
Проф. Дж. Мадзини,
в Болонью
Прекраснейшие новости, любезный друг: курфюрст Эрнст Кельнский, мой патрон, все лето здесь проведя на княжеском совете, а на той неделе воротясь из недолгой поездки в Вену, привез с собою телескоп, тот самый, что Галилей преподнес эрцгерцогу Баварскому. Так жадный падуанец посрамлен великодушием моих друзей и покровителей. Есть справедливость, кажется, на этом свете.
