— Вы уж меня простите, герр Кеплер, что я по приезде вашем в Богемию сам вас не встретил. Как я упоминал в письме, я редко выбираюсь в Прагу, иначе как по призыву императора; к тому же положение Марса относительно Юпитера меня побуждало не прерывать занятий. Впрочем, вы понимаете, надеюсь, что я принимаю вас у себя скорее не как гостя, а как друга и коллегу.
Сия краткая речь, при видимой сердечности, в обоих произвела неясную досаду. Браге, было собравшись продолжать, вместо этого мрачно отвернулся и посмотрел в окно, на зимний день. Слуга, на коленях перед изразцовой печью, скармливал огню сосновые дрова. Стриженая голова, мясистые руки, красные ободранные ноги сунуты в башмаки на деревянном ходу. Кеплер вздохнул. Да, он принадлежит к тому сословию — что поделать, — в котором замечают ноги челядинцев. Хлебнул еще аравийского зелья. Голову оно и впрямь прочистило, но, кажется, кинуло его в дрожь, этого только не хватало. Не приведи Бог — снова лихорадка. Полгода она его трепала, и даже больше, и в серые рассветные часы смущала страшной мыслью, уж не чахоточный ли он. Да нет, какое, он же набирает вес: проклятые брыжи прямо душат.
Тихо Браге снова повернулся к нему, твердо глянул, спросил:
— Вы занимаетесь металлами?
— Металлами?.. — чуть слышно.
Датчанин, вытащив лакированный ларчик для притирок, легонько мазал ароматическим составом кожу вокруг искусственной переносицы из серебра с золотым подмесом, вставленной в нос, покалеченный в юные годы на дуэли. Кеплер смотрел во все глаза. Неужто сейчас ему закажут орган поновее да потоньше для украшения великого лица? Ему полегчало, когда Браге не без раздражения пояснил:
— Я разумею тигли, перегонные кубы и прочее. Вы назвались натурфилософом, не так ли?
Слишком он был скор в переходах, скользил с предмета на предмет, как будто темы — фишки у него в мозгу, и он лениво их перебирает.
— Нет-нет, алхимия… нет-нет…
— Но вы изготовляете гороскопы.
— Да, то есть когда я…
— За вознагражденье?
— Ну да. — Он начал заикаться. Его принуждали признать за собой низость, даже подлость духа. Потрясенный, он готовил ответный ход, но Браге вновь переменил игру.
— Писанья ваши огромнейшего интереса. Я прочитал вашу Mysterium cosmographicum со вниманьем. Я не согласен с методой, разумеется, но достигнутые выводы, я полагаю… значительными.
Кеплер переглотнул.
— Вы слишком ко мне добры.
— Главный же изъян, должен вам заметить, в том, что свои теории вы зиждите на Коперниковой системе.
