Глаза Фроста открывались все шире, пока он смотрел на нее, полагая, что это и есть Джина Гранди. Но он не ожидал, что она окажется такой эффектной и восхитительной. И едва он опытным глазом окинул ее стройное тело, как тотчас понял, что под платьем на ней ничего нет.
— Привет! — сказала она. — Ты — новый телохранитель.
Фрост почувствовал, как его пронзило желание.
— Майк Фрост, — сказал он. — И я знаю, кто ты.
Джина посмотрела на него. «Отличный образчик мужчины!» — подумала она и двинулась в комнату, закрыв за собой дверь.
— Вам нравится ваша работа… Майк?
Он едва расслышал, что она сказала, но точно угадал, что ее можно взять прямо сейчас. Его многолетний опыт с женщинами научил его распознавать знаки, и он видел, что перед ним включен зеленый свет.
Теперь она мне нравится намного больше, сказал он себе уже не сомневаясь. Что он теряет? Фрост начал подходить к ней, а она стояла и ждала, и, когда он достиг ее, она обхватила руками его спину и сильно прижалась к нему всем телом. Его губы нашли ее губы, и ее язык стрелой вошел ему в рот. Одно долгое мгновение они стояли, борясь друг с другом, а потом она оттолкнула его и улыбнулась.
— Давай повеселимся, Майк. Не здесь… у меня в комнате.
И, взяв его за запястье, она повела его в большой вестибюль и наверх по ступенькам, по коридору, в свою просторную спальню.
Когда Фрост закрывал дверь, она уже лежала обнаженной поперек кровати.
Фрост проснулся, когда часы внизу пробили два. Яркий, белый лунный свет проникал сквозь большое окно и освещал кровать. Он посмотрел на спящую девушку, лежавшую рядом. «Красота, — подумал он, — какая красота!» Она лежала спиной на подушке, вытянув длинные ноги, и тогда он подумал о Силке. Он почувствовал, как жгучая ненависть заструилась по его жилам. Если он не собирается платить эти сумасшедшие деньги, он должен быть уже дома и в безопасности, но он не мог уйти до того, как Марвин сменит его и приступит к дневному дежурству. Он должен будет покинуть эту сладкую работу и, что еще хуже, покинуть эту маленькую нимфу, которая отдавалась ему с распутной жестокостью. Его правое плечо все еще слегка кровоточило в том месте, где она кусала его. Его поясница болела. Он чувствовал себя так, словно побывал в камнедробилке.
Он повернулся и посмотрел на девушку, освещенную лунным светом. Пока он любовался ею, Джина открыла глаза и потянулась, словно гладкая, красивая кошечка.
Теперь была ее очередь смотреть на него. «Что за мужчина», — думала она, и ум ее был занят поиском немедленного решения: как бы им получить возможность иметь еще много таких ночей, как эта. Но этот сукин сын Амандо! Ведь он первый раз покинул виллу — и это почти за четыре месяца! Когда он уедет опять? Она хотела, она нуждалась в этом образчике восхитительной мужской плоти, который лежал с ней рядом, она хотела его каждую ночь!
