Фрост свято верил в то, что деньги можно скопить. Когда он поселился в отеле «Хилтон», у него с собой был потрепанный чемоданчик, содержавший предметы первой необходимости и его самый старый пиджак. Свою выходную одежду и добротный чемодан он оставил в камере хранения аэропорта. Проведя в «Хилтоне» еще одну ночь и оставив старье в качестве оплаты по счету, он отправился в Парадиз-Сити вместе со всем лучшим из того, что имел.
Благодаря информации Марсии Фрост, казалось, был вполне готов к тому, чтобы встретиться лицом к лицу с городом, но когда он вышел из здания аэропорта, то поймал себя на том, что рот его широко раскрыт: любой автомобиль, дожидавшийся, чтобы забрать пассажиров, был либо «ролле», либо «бентли», либо «кадиллак», либо «мерседес». Он попросил водителя отвезти его в дешевый отель.
Водитель уставился на него, ковыряя в зубах золотой зубочисткой.
— Здесь таких зверей не водится, парень, — ответил он. — Самый дешевый — мотель «Морской». Он стоит тридцать баксов в день, но я не поселил бы туда и своей престарелой матушки.
Фрост заявил, что матушка шофера, возможно, более привередлива, чем он, и что если это самый дешевый отель из тех, что может предложить шофер, то он готов попытать там счастья.
У Фроста была отложена тысяча долларов, но пока он ехал по городу, чувствовал, как его деньги дают усадку. Небоскребы, шикарные отели, фантастический пляж с солнечными зонтиками, которые бросали тень на хорошо откормленных коричневых загорающих, шикарные магазины, дорЪгие бутики, движущаяся толпа — все выглядело на миллион долларов и составляло, по мнению Фроста, тревожащую его картину богатства. Но когда они выехали за город, пейзаж изменился. И шофер объяснил, что это район, где живут рабочие. Крошечные виллы, обветшалые многоквартирные дома и побитые непогодой наскоро сколоченные лачуги составляли разительный контраст вымощенным чуть ли не в буквальном смысле золотом тротуарам города.
Мотель «Морской» прятался в тупике, словно устыдившись самого себя. Двенадцать лачуг, нуждающиеся в покраске и выстроенные полукругом вокруг клочка зеленой травы, восстановили уверенность Фроста в себе и заставили нащупать деньги в бумажнике.
Клерк у стойки администратора, человек в почтенном возрасте, выбеленный солнцем, сердечно принял Фроста. Он сказал, что у него есть прелестный домик за сорок монет в день. В этом домике была крошечная спальня, маленькая гостиная, душ и туалет. В гостиной стояли продавленные кресла, не слишком чистый диван, стол, два обычных стула и телевизор, который, наверное, поразил бы даже продавца антиквариата. На полу красовался потертый ковер, прожженный нескольких местах сигаретами. Из окна открывался вид на чахлые пальмы и строй переполненных мусорных баков.
