Я так и поступил. На другой же день, сославшись па беседу с только что вернувшимся Гр. Витте, я просил, через Нетцлина, представителей русской группы прибыть в Петербург, указывая, что общее настроение правящих кругов должно устранить те затруднения, которые мешали нам до сих пор привести в исполнение тот план, который имелся в виду еще в конце прошлого года.
В моей телеграмме Нетцлину и в объяснительном к ней письме, я не мог дать ему сколько-нибудь реальных пояснений того, что происходило у нас в это время, так как не хотел больше освещать мрачную картину нашего революционного брожения, нежели делала это французская и в особенности германская пресса, относившаяся в ту пору сравнительно спокойно к переживаемым нами событиям и не терявшая веру в то, что Россия скоро справится с движением. Не касался я также в моем письме и того, что готовилось в окружении Гр. Витте по части перемен нашего внутреннего строя, потому что я почти ничего не знал о том, что замышлялось им, да и никто, из его близких и друзей, не делился не только со мною, но даже и с кем бы то ни было из Правительства о подготовлявшемся Манифесте 17-го октября.
Помню хорошо, что в моем длинном пояснительном письме я указывал, главным образом на то, что заключенный мир и решимость Государя вступить на путь участия народа в работе по законодательству, - хотя бы на первых порах с характером совещательным - создают, во всяком случае, более благоприятную почву для финансовой ликвидации войны, а она необходима не только для самой России, но и для всех стран, связанных с нею общностью интересов.
Я помню также, что внизу письма, я приписал от руки, что я не сомневаюсь в том, что Германия и, в частности группа Мендельсона пойдет на встречу нашим стремлениям оздоровить наше денежное обращение и спасти его от введения принудительного курса, чего мы не допустили во все время неудачной войны.
Мне очень жаль, что и это письмо не опубликовано большевиками в том извлечении из моей переписки с тем же Нетцлиным, которое сделано ими и в которое попали гораздо {85} менее интересные мои письма.
Ответ на мою телеграмму получился очень скоро. Нетцлин сообщил мне, что он постарается исполнить обещание, данное им Гр. Витте, что большинство участников русской группы высказалось уже вполне сочувственно, что медлить только Лионский Кредит, но что он не сомневается и в его согласии - наметил даже вероятное время приезда группы банкиров между 10-м и 15-м октября. Так оно и было на самом деле. Приехали они перед самым днем издания Манифеста.
