Встреча оказалась удивительно скорой и формальной.
— Поздравляю вас, конечно, — вяло произнес глава. — Но впереди у вас много работы. Месяц вам чтобы осмотреться, а со следующего будете класть в лифт по половинке.
— По половинке чего? — игриво спросил Валера.
— Миллиона. Ежемесячно, — терпеливо объяснил ему усталый префект.
— Да где же брать-то? — поразился Валера.
— А с крепостных. Откуда ж еще? — в свою очередь удивился глава управы. — Вам вверено хозяйство. Вот и извлекайте из него.
— Я так не могу… — икнул Валера, чувствуя, как вскипает голова и холодеют руки.
— Если по итогам второго месяца не будет половинки, — вздохнул префект с сочувствием Понтия Пилата, — заведем на тебя уголовочку по финансовым преступлениям. Начальство требует чистить ряды. Про предшественника своего в хронике происшествий не читал?
Валера помотал тяжелой головой.
— Ну ступай, — печально сказал префект. — Родина на тебя надеется.
Первую неделю Валера пребывал в ступоре и из водочного водоворота сумел выгрести только к середине второй — прочитав случайно в старой газете ту самую хронику происшествий. После этого сходил в городскую баню, собрал по дому все спиртосодержащие жидкости и отнес их на помойку — почитай, сдал в благотворительный фонд.
Встряхнулся.
И поехал осматривать коммунальное хозяйство Новобайдаевского микрорайона, сурового жилмассива, заселенного потомками угледобытчиков.
В Новобайдаевке все было из рук вон — с похмелья Валера понимал это особенно остро. Горячей не было, в подъездах кровь и моча стояли по щиколотку, а на желтых газовых трубах во дворах девятиэтажек подтягивались ребята со стрижкой «полубокс».
Сначала Валере захотелось «девяточки», потом валокордину, но он себя оба раза переборол.
Прошел по ЖЭКам, собрал начальников и в актовом зале девяносто девятой школы — в тот момент еще не закрытой, — потея от волнения, выступил.
— Товарищи! — срывающимся фальцетом обратился Валера к мутноглазой перегарной гидре, которая оцепенело смотрела на него, выгадывая, как бы его половчее сожрать.
— Товарищи! В Новобайдаевке сегодня все обстоит плачевно! — словно Орджоникидзе на митинге, рубанул Валера.
В зале хамски захрапели.
— Уволен, — вырвалось у Валеры.
Храпевший непристойно почесался и устроился поудобнее, улегшись бочком. Но прочие встрепенулись.
— Сегодня Новобайдаевка — заповедник социализма, — зачем-то сказал Валера. — А я хочу позвать вас за собой в капитализм!
— Дерьмократ! — тетка с химией и в очках, как у Чикатило, встала, сморкнулась и затопала к выходу.
