…Полноту Ширин обсуждаем часто. Наедине. Во время совместных посиделок. Готовим хавуч кёфтеси. На русском блюдо называю «морковными котлетами». Взбивая сметану с чесноком, лимонным соком для соуса, Ширин делится «диетическими» планами. «Обещаю с завтрашнего дня сесть на диету. Никаких жареных котлет. Все парное. Откажусь от кофе, перехожу на жасминовый чай. Вот, запомни, с завтрашнего дня — новая жизнь. Клянусь собою!» Как правило, «завтрашний день» растягивается на неопределенный срок. Срок, пропитанный запахами высококалорийных блюд. Совесть Ширин просыпается лишь в начале года, ближе к Шекер-Байраму. Осознавая, что от праздничных угощений разнесет еще больше, подруга запирается дома, опустошает холодильник. Целыми днями уплетает листья салата с лимоном…
Вот и сегодня, заметив отсутствие подруги, еду к ней. Еду с поводом. Он нас обоих воодушевит на «подвиг». За последний месяц мой вес поднялся до отметки 92 при росте 184. Пора ограничивать себя в еде. Вместе с Ширин. Конечно, с турецкой кухней осуществить план сложно — почти в каждом блюде присутствуют «запрещенные» продукты. Например, в тот же хавуч кёфтеси добавляют муку с хлебными крошками, в бегенди-тавук помимо курятины с баклажанами входит сливочное масло. Однако Стамбул — город овощей, фруктов. Самое главное — баклажаны есть круглый год. С ними легко можно импровизировать. Справимся…
…Время от времени ходит «налево».
У него буйный темперамент Овна…
…На загорело-волосатой руке крупные часы знаменитой марки. Синие стрелки на фоне оранжевого циферблата. У него грустный вырез глаз, губы вишневого оттенка, трехдневная щетина. Одной рукой держит бокал с пивом. Пенка янтарного напитка успела рассеяться, пока он рассматривал свежий номер мужского «Эскуаира». Турецкое издание с фотографиями нетурецких девушек. На голубой обложке обнаженная блондинка, зажавшая длинными пальчиками сосок пышной груди. «Uzun zamandōr iyi bir Úpβcβk yakalayamadōm… Aranōzda gÚnllβ olacak biri varsa ben hazōrōm»[32]. Манящий заголовок жирно-желтым шрифтом. Аппетитную богиню зовут Уитни. Именно Уитни, не Акгюль или Гёксель. Турецкие издания не публикуют ню-фотографии местных девушек — один из мусульманских устоев. Перечитывает заголовок. Улыбается сквозь дым моей сигареты. Заблестели глаза. «Не отказался бы стать одним из добровольцев…» — протягивает он. Ухмыляюсь в ответ. «Я бы тоже…»
Ему двадцать шесть. Зовут — Махсун. По-дружески называю Максом. Не обижается — турки всегда уважали Европу. Махсун работает спортивным обозревателем в газете. Плюс небольшой частный бизнес. Зарабатывает около трех с половиной тысяч долларов в месяц. По стамбульским меркам неплохо. Без шика. Женат на милой девушке из турецкой провинции. За него сделала выбор мама. За ним оставалось дать согласие. Девушка отличная хозяйка — готовит отменно, каждый вечер преданно встречает мужа с работы. Махсун садится за стол. Она присаживается рядом с ребенком на коленях. Пока муж ужинает, Бирсен рассказывает о прошедшем дне. О том, что водила сынишку к педиатру, которая посоветовала подкармливать его смесью помимо грудного молока. О том, что с грядущего месяца поднимут цены на бензин одновременно с общим повышением зарплат. Одним словом, бытовые прелести из жизни домохозяйки. Бирсен считает себя счастливой женщиной. Покинула провинцию, переехав с красивым мужем в Стамбул. У нее растет смысл жизни — ребенок. Если Аллах позволит, родит дочь — помощницу, надежду. Собирается получать высшее образование — через пару лет подаст документы на филфак…
