И почему-то открыла…
На первой странице были написаны знакомые слова:
«Это все не то, это все не те».
Бред. Только этого не хватало. Читать предсмертные записки сумасшедшей женщины, которая даже не могла в ванне вены перерезать, а изгадила новый ламинат. Да что я ругаюсь? Ну вот скажите, почему меня так парит смерть незнакомого человека, почему эта нелепость не дает спокойно заснуть и выключить уставший от раздумий мозг? Это было что-то по женской части. Назовем это чувство Ин-се. Так Менегетти называл бессознательный выплеск энергии, творческой, а тут что-то из серии «Профессия: репортер». Отлично, я еще и желтая пресса. Главное, чтобы не из-за гепатита С. Хотя все это не смешно. Далеко не смешно. Даже истерически.
Жутко захотелось у кого-нибудь полюбопытствовать: «А бездонный океан страсти — это сколько вешать в граммах? Ну, или в бокалах мохито, наконец?» Мужчины ледяным голосом заказывают виски, а мы — натуры утонченные, деликатные и не такие грубые. Хотя… я тоже недавно пила виски…
Москва, где минеральная вода «Эвиан» берется из луж, а грязная благодаря АЗЛК и прочим нелегально работающим аббревиатурам река вытекает из кранов в каждом доме, — это мой город. Каждый день мы пьем этот город до дна. Гоша — шотами между перелетами, а я глоток за глотком, начиная с утра… Пьяные городом и немного этиловым спиртом в парах и бокалах, со льдом и снегом, мы жили со скоростью десять звонков в час, обменивались приглашениями позавтракать в три часа ночи и хотели быть хуже, чем мы есть на самом деле.
Я уговорила Гошу и Линду поехать в «Пропаганду», просто был четверг и после двух мохито, сделанных в агентстве собственноручно и без мяты, хотелось продолжить.
Гошу я знаю с первого сентября первого курса, он правнук нобелевского лауреата и страшный раздолбай, поэтому и друг. Он — как Линда, только в штанах.
— Знаешь, что самое поганое, — сказала я, наклонившись к Линде, — Макс мне не дает! У меня в свое время были друзья, которые два года встречались и не спали, но тут у него жена есть.
— Я тебя умоляю. Такое дупло, как Татьяна Гарнидзе, выйдет замуж не за хорошую секс-машину, а за репродукции Кандинского.
— О какой чуши мы с тобой говорим.
— Какие же вы циничные, пафосные, надменные… — начал Гога послетекиловое саркастичное нытье.
— Ну, — я смотрела на Гошу, как зверь перед коронным прыжком, выжидая, с четкой позицией «сейчас получишь в глаз».
— Стервозные, расчетливые, инфантильные…
