Мы вызвали левый лифт одним нажатием, а правый и трогать не стали — он слишком маленький, и потом, мы оба ходили налево. Удивительно, наши «правые» половинки менялись, а мы оставались константами. Они не знали, а нас все устраивало.
Когда двери начали захлопываться, я высунулась в щелку и крикнула:
— Если что, лифт сломался.
Потом сняла с себя кофту и начала завязывать ему глаза. Он прислонился к вертикальной плоскости кабинки и нажал кнопку «Стоп». Мы тонули в холодной стали прикосновений. Я открыла створку «Вперед», поцеловала его: в рот, нижнюю губу, подбородок, шею, все, строго по центру. Он внезапно, не снимая с глаз кофты, поднял меня на руки и прислонил к противоположной стенке так резко, сильно и по-мужски. Ударившись головой, я очнулась. Мне стало лучше во сто крат.
— Так непривычно…
— Что непривычно? — спросила я, приподнимая заслон реальности, обнажая простой и, к сожалению, смертный взор.
— Ты намного легче, чем Жанна.
Я взяла ладонью его подбородок и напрягла каждую связку кисти.
— Никогда не сравнивай нас!
— Я просто сказал, что ты лучше!
— Замолчи. Она твоя девушка. Она тебя ждет. Она тебя любит.
Свет в кабинке пропал — он гаснет спустя две минуты. Факт, проверенный не «Занусси», а временем и мной. Я была в воздухе — прислоненная спиной к грубому железу, с поднятыми вверх руками, которые он не желал отпускать. Сквозь темноту блестели глаза, слышалось дыхание. Кто-то курил этажом выше, и, задевая поверхностью ногтя окурок, стряхивал пепел в жестяную банку.
Пухлые губы Алека были у меня за ухом, а несколько кудрей, спадающих со лба, щекотали скулы, пока не замерли. Он перехватил меня двумя руками и не выпускал еще несколько секунд.
— Умеешь все испортить! Я тебе комплимент сделал.
— Заткнись, пожалуйста.
Он снова сжал мои запястья над головой. Поцеловал, рукой перехватил голову под ухом — так, чтобы мне не удалось увильнуть.
— У тебя Интернет работает?
— Да. А что?
— Я тогда у тебя сегодня останусь.
— Как знаешь, — я нажала кнопку «5», нащупав ее в темном лифте…
Мы лежали в ванне валетом и глупо перекидывались пеной. Я курила — он пил апельсиновый сок. Формально мы были в ссоре.
— Слушай, а сколько мы уже с тобой… — он долго подбирал слова, — …лежим в ванне?
— Глобально или повседневно?
— Ты же меня понимаешь… — он рукой провел под коленкой.
— Года три…
— Какой кошмар. И у меня все еще встает…
— Ублюдок.
— У тебя учился, — его последняя кудряшка погрузилась под воду.
Проблема подводного секса: чтобы он не стал последним, приходится иногда выныривать. Мы не боги, хотя зачастую мним себя ими.
