занимаешься?
— Отдай, — сказал Нимиш строже. Он протянул руку и схватил книгу, но Мизинчик стиснула ее крепче.
Их взгляды встретились. Он смотрел так нежно, что Мизинчик разжала руки.
— Почему она? — прошептала девушка, едва кондиционер заглох. — Почему не я?
Мизинчик поднесла руку к губам: в наступившей тишине ее мог услышать Нимиш! Она заметила, как он отшатнулся.
— О чем ты? Эх, Мизинчик…
Он покачал головой.
Она задыхалась, в груди пульсировала острая боль. В глазах потемнело. Просто жить не хотелось. «Как это случилось?»
В голове промелькнули сцены из древнего эпоса, отрывки из Пуран и Махабхараты[14], которые ей пересказывала Маджи. Бесстрашная принцесса Драупади вышла замуж сразу за пятерых мужчин, и все они были братьями. Прекрасная принцесса Санджана и неразлучная с ней Чхая делили одного мужа — бога солнца Сурью. Если эти легендарные романы были возможны, значит, и то, чего Мизинчик желает от Нимиша, не так уж страшно.
Хотя все-таки страшно.
— Тебе лучше уйти, — сказал он холодно.
Мизинчик встала. В голове гудело, словно острая боль поднялась из груди и, пройдя через горло, вонзилась в уши.
— Моя книга…
Она опустила глаза: книга распахнулась на табличке «Идеальный мальчик», кое-как приклеенной к странице. Теперь он глумился над ней — мальчик в бриджах, со светлой кожей и неестественно розовыми щеками.
Нимиш забрал книгу.
Мизинчик не отрывала взгляд от своих раскрытых ладоней: они остались без своего сокровища. Вернее, его сокровища.
— А теперь уходи, — сказал он, и доброта сменилась затаенной злостью.
Она не могла уйти вот так. Ведь теперь он разозлится, решив, что она сознательно вторглась в его личную жизнь, а их отношения испортятся навсегда…
Но, взяв с тумбочки свою стальную чашку, Мизинчик все же пересилила себя и вышла из комнаты.
Дверь захлопнулась за спиной.
Мизинчик опустилась на пол. Пот затекал в глаза, капали слезы. Стена согревала ее своим теплом с молчаливым, сдержанным участием. Перед Мизинчиком высилась лакированная дверь ванной. Девушка вновь подняла взор к засову.
Однажды Туфан проговорился, что дверь стали запирать по ночам с тех пор, как в бунгало появилась Мизинчик, — тринадцать лет назад, когда ему и Дхиру исполнился год. Вот и все, что он знал. Дети, конечно, расспрашивали взрослых, но их суровые лица да изредка шлепки удерживали от дальнейших расследований. Казалось, одного лишь Нимиша никогда не интересовал засов и он легко смирялся с ним, как и с большинством родительских предписаний. Это именно он каждый день запирал дверь за полчаса до захода солнца, а потом садился просматривать газеты.
