Шагнул за борт последним. Сначала, как и Саша, лежал на воздушной подушке, испытывая приятный напор снизу других струй воздуха. Но на седьмой секунде свалился в беспорядочное падение, перед глазами замелькали небо и земля. Дернув за кольцо, ожидаемого рывка не почувствовал. Глянул вверх, и замерло сердце: стропы из сот вырвались, а чехол с купола не сошел. Что делать? Мгновенно созрело решение: дернуть за кольцо запасного парашюта. Но оно почему-то не поддавалось. Словно приваренное. Рванул сильнее, а кольцо по-прежнему ни с места. И вдруг… неожиданный знакомый рывок за плечи. Парашют раскрылся! Посмотрел я прежде всего вниз, до земли было не больше сотни метров. Еще бы мгновение я…
Расследованием было установлено, что во время укладки парашюта в чехол попал укладочный штырь, который и сцепил чехол с куполом. Лишь у самой земли потоком воздуха разорвало сцепку, тогда парашют, наконец, раскрылся. В запасном же поржавели шпильки вытяжного троса, поэтому не выдергивалось кольцо.
А зрители, которых всегда полно, подумали, что это «трюк» высокого класса, и восторгались «мастерством» парашютиста. Перепуганный тренер поседел за эти страшные секунды.
Когда я, приземлившись, поднялся с земли, вытер рукавом холодный пот со лба, мне все же удалось выдернуть кольцо запасного парашюта…
— Говорила мама, поешь как следует. Не послушался, вот и не хватило силы выдернуть кольцо… — пошутил кто-то из товарищей.
Да, теперь можно было шутить.
Надолго запомнился этот случай. Он не остался без последствий. Тренер запретил мне прыгать на задержку раскрытия парашюта. А иные товарищи даже высказывали предположение, что спортсмен, дескать, уже никогда не рискнет шагнуть за борт. Только одна Томочка Якушина, споря с ребятами, правильно угадала мою судьбу: «Леня обязательно будет прыгать».
Вскоре я действительно добился разрешения прыгать и установил несколько областных рекордов. А в октябре 1966 года, в день регистрации брака с Томочкой, сделал свой сотый прыжок.
Военком долго не беспокоил меня. Товарищи уже давно служили, а я все был в резерве. И вдруг, как по тревоге, ночью вручили документы. Направили в воздушнодесантные войска.
ИЗ ПИСЬМА ВЯЧЕСЛАВА ЗАТИРАЛЬНОГО
«…Я не вел дневника, как Виктор Датченко, но памирские дела останутся в моей памяти на всю жизнь.
Меня уже демобилизовали. Я возвратился в родные места. Частенько вспоминаю своих друзей спортсменов…
Биография моя проста и коротка. Отец ушел в армию в 1938 году и был бортмехаником на бомбардировщике. Воевал. Я родился в 1946 году, поэтому о войне знаю по книгам, по кино, да по рассказам отца. Он сейчас офицер запаса, работает в гражданской авиации инженером эскадрильи. С ранних лет я мечтал стать летчиком. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, поступил в Кишиневский авиаспортивный клуб. Хотелось быть планеристом, но я опоздал: группу уже укомплектовали. Пришлось пойти к парашютистам.
