— Ну, сэр, выпьем за великого человека. Надеюсь, вы понимаете меня? Нет?
Он наклонился, наши носы почти соприкасались один с другим.
— За императора! — проговорил он.
Я сильно смутился и, несмотря на невинные приемы моего собеседника, несколько встревожился. Я не думал, что он шпион, так как находил его слишком изобретательным и слишком смелым для этого. Однако, будучи честным человеком, он оказался бы уж чересчур безрассудным, а потому бежавшему пленнику не следовало слишком ободрять его. Я решился на полумеру, молчаливо принял его тост и выпил без особенного удовольствия.
Он продолжал расточать такие похвалы Наполеону, каких я никогда не слыхал во Франции, или слышал только от лиц, занимающих официальные места.
— А Каффарелли, — продолжал он, — он тоже чудный человек? Правда? Мне не случалось много слышать о нем, никаких подробностей, сэр, никаких! Ведь нам с большим трудом удается получать правдивые известия.
— Помнится, и в других странах случалось мне слышать подобные жалобы, — невольно заметил я. — Что касается Каффарелли, то о нем следует сказать, что он не разбит параличом и не слеп, что у него две ноги, а нос сидит на середине лица. Мне же до него не больше дела, чем вам до тела покойного мистера Персиваля!
Пылающие глаза моего собеседника впились в меня.
— Вам не удастся меня обмануть! — вскрикнул он. — Вы служили под его начальством! Вы француз! Наконец-то я вижу перед собой представителя благородной расы, одного из пионеров славных принципов свободы и братства! Тише! Нет, все спокойно, а то мне послышалось, будто кто-то подошел к двери. В этой несчастной, порабощенной стране мы даже лишены права называть собственностью свою душу. У нас главные люди — шпион и палач, да, сэр, шпион и палач! Но и у нас горит свет. Хорошая закваска работает, сэр, работает невидимо, внизу… Даже в этом городке есть небольшое количество людей с честными душами, людей, которые собираются вместе по средам. Останьтесь дня на два, на три и посетите нас. Мы собираемся не здесь, а в другом, более спокойном месте. Там дают прекрасный эль, прекрасный, вкусный. Вы очутитесь в обществе друзей, братьев. Вы услышите много смелых мыслей! — вскрикнул он, выставляя вперед свою узкую грудь. — Монархия, христианство!.. Свободное братство Дургама и Тайнесэнда осмеивают все эти обманы надутого прошлого!
Человек, желавший только остаться незамеченным, имел полное право послать к черту подобное предложение! Свободное братство не привлекало меня — смелые мысли были не для меня. Я постарался несколько охладить своего собеседника.
