Из этого факта ясно, что, хотя после смены режима прошло более месяца, Яхонтов еще считал, что он находится на службе и как военный атташе подчинен Генеральному штабу. Но, видимо, и в Петрограде не спешили списывать Яхонтова со счетов. И вскоре Виктор Александрович получил ответ. Новый начальник Генштаба Потапов (генерал старого режима!) просил Яхонтова «воздержаться от вмешательства в дела, о которых он, видимо, не информирован». О телеграфной перестрелке стало известно всем русским в Токио, но отношения с офицерами не наладились. Возможно, они даже ухудшились: теперь в глазах наиболее твердолобых Яхонтов стал лицом, поддерживающим какие-то отношения с большевистским режимом. Он попадал в какое-то странное межеумочное положение. Ах, если б он знал, что это всего лишь цветочки, за которыми последуют ягодки. Но сейчас его тревожило нынешнее положение.
Он поразился, когда услышал эти же сомнения от собственной жены. Новый год по традиции дипкорпус встречал во дворце микадо. Потом разъезжались. Яхонтовых, как и в прошлом году, пригласили в британское посольство. Среди изысканной роскоши дипломатического приема, в блестящем декольтированном платье, с боа на плечах и бокалом шампанского в руке Мальвина вдруг тихо спросила мужа:
— Виктор, а кто мы? Кого мы представляем? А что, если большевики надолго? Что будет с нами?
Яхонтов помедлил с ответом, но тут — так кстати — подошел французский военный атташе, и разговор переключился на светские сплетни. К этой теме Мальвина Витольдовна больше не вернулась — она поняла, что мужу ответить нечего. Раньше у них была традиция — в новогоднюю ночь вспоминать все-все-все события минувшего года. Встречая новый, 1918 год, Яхонтовы по безмолвному уговору решили покончить с этой традицией.
Первые же январские дни показали, что, как и семнадцатый, восемнадцатый год будет богат сюрпризами далеко не приятного свойства. Айвазоглу, помощник, позвонил Яхонтову по внутреннему телефону и сказал, что на прием просится прибывший из Китая ротмистр Тарханов. Фамилия ничего не сказала Яхонтову, но, едва посетитель переступил порог, Виктор Александрович узнал его. Узнал и содрогнулся. Это был тот самый красавчик ротмистр из Харбина, которому Яхонтов выдал на растерзание задиристого солдата. Ну что ж, твоя была инициатива, Виктор Александрович, в знакомстве с этим садистом в облике херувима. «Сволочь ты… а еще генерал!» — вспыхнули в мозгу слова схваченного солдата… Надев на лицо маску радушия (служба есть служба), Яхонтов вышел из-за стола, протянул руку:
