— Ну-ка цыц! — прикрикнул кто-то, и собаки на удивление покорно умолкли.
К воротам вышел усатый толстобрюхий страж с ружьем и сквозь решетку смерил пришельца хмурым взглядом.
— Ну и чего тебе здесь надо, малявка?
— Мне? Ничего… Я… я уже ухожу…
— Погоди-ка! На скрипке играешь?
— Да, я музыкант, и, если ваши господа пожелают, я почту за честь и удовольствие сыграть им за обедом, — выпалил он на одном дыхании.
Фраза, которую он затвердил наизусть, пока взбирался на холм, сама слетела с языка.
— А жонглировать умеешь?
— Да, немножко.
Темнота скрыла краску, бросившуюся ему в лицо. Жонглировать! Он не поймал бы даже подброшенную шапку.
— Хм, хм… а рассказывать веселые байки? Смешить умеешь?
— Я, смешить? Да у меня все так и лопаются со смеху, будьте спокойны!
Семь бед, — один ответ! Трудна только первая ложь.
— Ну ладно, — проворчал усач, — заходи.
— А… а собаки-то… они меня…
— Их уже кормили.
Хальфред проскользнул в приоткрывшуюся щель и зашагал через парк в сопровождении догов. Их огромные морды были на одном уровне с его головой, и он не смел даже покоситься на них. Любое из их острых стоячих ушей могло бы, кажется, сойти ему за одеяло. «Вуф!» — коротко брехнул один, и это прозвучало гулко, словно из бездонной пещеры. Другой на миг положил морду карлику на плечо, омочив плащ слюнями.
— Вон в ту дверь постучись и предложи свои услуги! — сказал страж, когда они подошли к дому.
Пламя факелов озаряло каменные стены, и в этом была своеобразная мрачная красота, которой Хальфред, увы, не в настроении был любоваться. При входе его встретил слуга в ливрее, задав ему те же вопросы и получив те же лживые ответы.
— Вот огонь глотать — это не берусь, — добавил карлик для полноты картины, виновато разводя руками, словно говоря: «Что поделаешь, нельзя же уметь все на свете!»
— Подожди здесь в холле, — сказал слуга и скрылся в большом зале, откуда слышались громкие голоса, смех и потрескивание огня.
В одном Бьорн, по крайней мере, не ошибся: здесь можно было погреться.
Широкая лестница, плавно изгибаясь, вела на второй этаж, а вывернув шею, Хальфред увидел, что она продолжается и выше, до помещений, расположенных под самой крышей. Там, скорей всего, были спальни. Возможно, подумал он, там, наверху, спит и Бриско. Вот только узнает ли он мальчика, если увидит?
Долго ждать ему не пришлось.
— Проходи, покажись господам! — бросил ему слуга и втолкнул в зал.
Зал освещали свисающие с потолка канделябры и яркое, высокое пламя, пылающее в камине. Человек десять сидело за столом вокруг внушительного оковалка жареного мяса, от запаха которого Хальфред чуть в обморок не упал. На столе громоздились графин с вином, сыры, фрукты, караваи хлеба, паштеты и соусы.
