Арпиус, не слезая с седла, хватается за лук.
— Надо заставить их стрелять, хозяин! Лучше пуля, чем когти! Слышите?
Он прав, как всегда. Но не успевает он наложить стрелу, как они уже тут. Первый удар обрушивается на круп кобылы. Она вскидывается и сбрасывает седока.
— Звери! — кричит он, утопая в снегу, и выхватывает из-за пояса нож. Они бьют, рвут его. Кровь стекает у него по виску.
— Нанна… — плачет он, закрывая лицо. — На помощь!
Иван не может этого вынести. Он соскакивает с коня и кидается на них с ножом.
— Арпиус, — кричит он, — держись!
Это его последние слова.
Все происходит в удивительном безмолвии. Сыплются удары, раздирая одежду и кожу, снег окрашивается кровью. Слышно только тяжелое дыхание убийц, методически наносящих удары, да глухие стоны двоих, которые умирают.
Всадники наблюдают издали, сохраняя хладнокровие. Они ждут, пока все будет кончено. Когда все кончено, убийцы снимают снегоступы и садятся в седла, проверив перед тем, не осталось ли какой-нибудь улики. Потом неспешно, шагом удаляются, не говоря ни слова. Выбравшись из котловины, они переходят на рысь, потом пускают коней галопом по широкой равнине. И туман поглощает их.
Кобылке Арпиуса и вороному Ивана ценой героических усилий удается выкарабкаться из снежной ловушки. Они поднимаются по склону и долго стоят, растерянные, и ждут команд, которых им не суждено дождаться. В конце концов они трусят прочь бок о бок, а верхом на них препираются два призрака:
— Какой же вы молодец, мой принц, что оставили карабины дома. Они бы нам только мешали.
— Издеваешься?
— Нисколько. Вы же видели, как они испугались наших луков со стрелами.
— Ты злишься, потому что пожертвовал собой ради меня, да?
— Экая наивность. Жертвовать собой из-за такой малости? При всем моем уважении к вам, у меня на уме было кое-что другое, когда я пытался вас спасти.
— И что же?
— Да жалованье, что же еще! Нет хозяина — нет жалованья. А с вас причитается за месяц.
— Завтра заплачу.
— Да уж не разоритесь, поди…
— Ладно, Арпиус, поехали домой, погода портится. Бог с ними, с зайцами, — видно, не их день.
— С точки зрения зайцев, как раз-то их…
Проходит час за часом, а в котловине, где покоятся Иван, сын короля Холунда, и его слуга Арпиус, все остается без изменений. Потом темнеет, и начинает валить густой снег. Он заметает следы борьбы и следы копыт. И скоро остаются только два полупогребенных безжизненных тела. Этих двоих задрал медведь. Видите раны от когтей? Должно быть, с горы спустился. Гонимый голодом.
