Дитя льдов | страница 65

Джо не уходила, в нерешительности кусая губы.

— Полагаю, даже если у вас есть на примете какой-то другой донор, не Джон, вы все равно мне не скажете?

Кристина положила руку ей на плечо.

— Как только будет выявлен подходящий донор, мы поставим в известность вашего лечащего врача, — ответила она. — И мы настоятельно порекомендуем ему не говорить вам об этом до тех пор, пока не будет принято решение о сотрудничестве с этим донором. В любом случае он не будет знать фамилии — только идентификационный номер донора. Но я уверяю вас, как только будет найден подходящий вариант, мы немедленно сообщим врачу.

— Хорошо, — тихо сказала Джо. — Спасибо. Тогда… до свидания.

— До свидания, мисс Харпер. Желаю удачи.

Когда на лестнице стихли шаги Джо и захлопнулась входная дверь, Кристина Лорд вернулась к себе в кабинет и села за компьютер. Как раз этим утром в Банк костного мозга Джеймса Норберри поступила срочная заявка на донора для двухлетнего мальчика. Этот мальчик жил в Кембридже, ему провели курс антилимфоцитарного глобулина, который результатов не дал.

Кристина пробежала глазами информацию о больном.

С привычной сноровкой она занесла эти сведения в базу данных, составила карту крови Сэма и, когда запрос был готов, включила режим поиска.

В базе данных Банка были зарегистрированы свыше двух миллионов доноров, и каждый из них проверялся на совместимость антигенов крови. Теоретически возможны более шестисот миллионов комбинаций антигенов. Компьютер гудел, обрабатывая каждую из миллионов комбинаций, — сравнивал параметры, исключал несоответствия, сокращая до минимума число возможных доноров.

Казалось, только чудом можно выявить нужный трансплантат. И все же шансы были. И когда поисковая система находила совместимый трансплантат, это означало, что еще у одного умирающего появлялась надежда выздороветь.

Шестьсот миллионов комбинаций. Два миллиона доноров, разбросанных по всему миру, и один маленький мальчик в карантинном блоке кембриджской больницы.

Требовалось, чтобы Сэмюэл Дуглас Маршалл, его отец и единородный брат имели одинаковый гаплотип, а гаплотип Джо Харпер соответствовал гаплотипу матери Джона Маршалла.

Кристина прикинула, что шансы на успех составляют один из двадцати миллионов.

Двадцать первое апреля 1848 года. Фрэнсис Крозье стоит один на ледяном поле.

Корабли в сотне метров от него. Он с волнением смотрит на них. Говорят, что моряки повенчаны с морем и своими кораблями. В его случае это истинная правда. Он всей душой привязан к своему судну, чей корпус по-прежнему цел, несмотря на свирепые штормы минувшей зимы.