По пути от пирамиды к лагерю Крозье услышал крики. Потом он увидел Огастуса. Тот по-прежнему сидел у огня. Его маленькое личико, выглядывавшее из шкур, было обращено к приближавшейся группе туземцев. Один из матросов выскочил из палатки с ружьем в руках.
— Не стрелять! — крикнул Крозье.
Лагерь окутала звенящая тишина. Крозье вдруг остро осознал, сколь они беззащитны и ничтожны — горстка замерзших, больных англичан, со скудным запасом еды, заброшенных в безжизненный суровый край, который простирается на сотни, тысячи километров вокруг. Люди, пожаловавшие к ним в гости, напротив, были тепло одеты, упитанны и очень любопытны.
Трое эскимосов подошли к Крозье. За ними сгрудились их женщины, дети, ездовые собаки.
Крозье знал несколько слов на местном наречии:
— Каммик-тооми. Мы — друзья.
Эскимос, стоявший к Крозье ближе других, ткнул его смуглым пальцем в грудь. Улыбаясь во весь рот, он обернулся и крикнул что-то своим соплеменникам. Мужчины, женщины, дети — все разом кинулись вперед.
Крозье повернулся к лейтенанту Джону Ирвингу:
— Мистер Ирвинг, принесите из палатки сундучок.
Одна из женщин нырнула в ближайшую палатку. Двое матросов последовали за ней. Через пятнадцать секунд она выскочила наружу, неся мешочки с табаком и дрова.
— Следите за ними, — распорядился Крозье. — Встаньте у входов в палатки.
Он открыл сундучок, который принесли по его указанию. Эскимосы заглянули в него, не переставая переговариваться и улыбаться.
— Иглы и ножи, — объяснил Крозье.
Он взял несколько иголок в ладонь и показал гостям. Те, не обращая внимания на иглы, трогали лезвия ножей.
Потом эскимосы принесли с саней и развернули какой-то тюк. Моряки, стоявшие за спиной Крозье, попятились, но сам капитан даже не шелохнулся.
— Ворвань и тюленье мясо, — сказал он. — Замороженный лосось.
Дети носились по лагерю, вытаскивая и опорожняя коробки с провизией. Один из матросов поймал мальчишку лет четырех-пяти, подхватил на руки и перевернул вверх тормашками. Тот радостно завизжал.
— Они не знают страха, — заметил лейтенант Ирвинг.
— А им нечего бояться, — отозвался Крозье. — Ваше ружье для них просто палка. Они никогда не видели огнестрельного оружия. Возможно, и белых людей видят впервые.
Словно подтверждая правоту его слов, вокруг Гаса сгрудились женщины. Одна из них дотронулась до его лица.
— Это она, та самая, — громко сказал Гас.
— Дай ей себя рассмотреть, — сказал Крозье.
Гас впервые видел такие глаза, почти чернильно-черные. Девушка, похоже, была его ровесницей.
