Учащенно забились наши сердца, наступила гробовая тишина. А губы Занкалуни не выдавили ни единого звука.
Директору показалось, что ученик не слыхал его, и он повторил свой вопрос… И тут Занкалуни уселся на место, вытащил из ранца коран и запел своим громким, противным голосом.
Повернувшись в сторону учителя, директор увидел побледневшее лицо шейха Бараката, который тщетно пытался скрыть охватившее его волнение. Потом мы услыхали голос директора:
— Хватит! Кол! Получишь только хлеб, Занкалуни!
Через несколько дней к нам пришел уже другой учитель «закона божьего».
А Занкалуни занял свое прежнее место в углу столовой, вынужденный довольствоваться одним только хлебом и теми финиками и орехами, которыми делились с ним его одноклассники. Причину этого поворота в своей судьбе он даже не пытался понять.
Был восьмой час вечера, когда трамвай № 2 отошел от остановки. В вагон вошла девушка. Она выбрала место в углу и принялась жевать серу, разглядывая немногочисленных пассажиров. На ее худом лице, бледность которого не мог скрыть слой дешевых румян, не было покрывала.
Заметив девушку, кондуктор нахмурился и подошел к ней:
— Билет…
Девушка не обратила внимания на кондуктора. Она то расправляла, то вновь собирала складки своей выцветшей мулайи[10], из-под которой был виден край ветхого синего платья, украшенного полинявшими узорами.
В грубом голосе кондуктора послышались высокие, злые нотки:
— Билет!.. Билет!..
Он стоял перед девушкой, бросая на нее презрительные взгляды. А она улыбнулась ему заискивающей улыбкой и сказала:
— Клянусь пророком, я схожу на второй остановке.
— Сходишь? На второй остановке? Каждый день так. Клянусь аллахом, если ты не сойдешь сейчас же, я выброшу тебя из вагона…
— Твое право… Подожди немного, у меня сейчас нет мелочи.
— Одним словом, или заплати, или сходи…
Глаза девушки быстро обежали пассажиров и остановились на юноше, сидевшем напротив с учебниками в руках. Он был одет дешево, но прилично.
Она склонилась к нему и, не переставая жевать, попросила:
— Эфенди! Вы не дадите мне шесть милимов?[11]
Кондуктор заворчал:
— Какая наглость! Оставь пассажира в покое…
Не обернувшись, она ответила:
— Какое тебе дело? Эфенди рад одолжить мне на билет…
Юноша улыбнулся, чуть сдвинул феску на лоб, достал шесть милимов и купил билет. Разгневанный кондуктор отошел. Лицо девушки озарилось победной улыбкой, она положила руки на подлокотники сиденья и сказала:
