— Я не могу остаться, – сказал он. – Мне не следовало приходить.
— Пожалуйста, сядьте. Мы не можем так разговаривать. Я дам ей лекарство, тогда мы сможем поговорить.
— Я действительно должен идти, – сказал он. – По вашему голосу казалось, что это срочно. Но я действительно должен идти, – он посмотрел на свои руки, зная, что беспомощно жестикулирует.
— Я поставлю чай, – сказала она, как будто не слушала, – потом дам Шерил лекарство, и мы сможем поговорить.
Она взяла дочь за плечи и повела ее в кухню. Он видел, как женщина взяла ложку, открыла пузырек, глянув на этикетку, и отмерила две дозы.
— Теперь, детка, скажи доброй ночи господину Брейту и иди в свою комнату.
Он кивнул девочке и прошел за женщиной в кухню. Она показала на стул, но он сел на другой, с которого был виден балкон, коридор и маленькая гостиная. – Вы не возражаете, если я выкурю сигару? – спросил он.
— Не возражаю, – сказала она. – Не думаю, что меня это побеспокоит. Курите, пожалуйста.
Он передумал. Он положил ладони на колени и придал лицу серьезное выражение.
— Все это по–прежнему тайна для меня, – сказал он. – Уверяю Вас, это очень необычно.
— Я понимаю, Арнольд. Вы бы, наверное, хотели услышать, где я взяла Ваш номер.
— Хотел бы.
Они сидели друг напротив друга и ждали, пока закипит вода. Он слышал телевизор. Он оглядел кухню и снова посмотрел в сторону балкона. Вода забулькала.
— Вы хотели рассказать, откуда у Вас мой номер, – сказал он.
— Что, Арнольд? Простите?
Он прочистил горло. – Расскажите, где Вы взяли мой номер.
— Я спрашивала у Аннетт. У няни – но это вы уже знаете. Она сказала, что пока меня не было, кто–то просил меня к телефону. Оставили номер. Ваш. Все что я знаю, – она подвигала чашку перед собой. – Извините, что не могу больше ничего сказать.
— Чайник кипит, – сказал он.
Она достала ложки, молоко, сахар и залила пакетики кипятком.
Он положил сахар и помешал. – Вы сказали, это срочно.
— Ах, Вы об этом, Арнольд, – сказала она, отворачиваясь. – Я не знаю, почему я так сказала. Не представляю, о чем я думала.
— Значит, ничего срочного?
— Нет. В смысле да, – она покачала головой. – Ничего.
— Понятно, – сказал он, продолжая помешивать чай. – Это необычно, – добавил он после паузы, почти про себя. – Очень необычно. Он слабо улыбнулся, потом отодвинул чашку и промокнул губы салфеткой.
— Вы не уйдете? — спросила она.
— Мне надо уйти, – сказал он. – Мне должны позвонить.
— Не сейчас, Арнольд.
Она со скрипом отодвинула стул и встала. Ее бледно–зеленые глаза глубоко сидели в бледном лице, окруженные тем, что он сначала принял за темный макияж. Возмущенный собой, зная, что будет себя презирать, он встал и неуклюже обнял ее за талию. Трепеща и ненадолго закрывая глаза, она позволила себя поцеловать.
