Феакийские корабли | страница 12
— Валяй, устраивай, — сказала богиня. — Только без меня, я этого не люблю. — Она лениво поднялась, огляделась, отыскивая свою тунику, нашла и перешагнула через Арея. Гелиос поспешно отпустил веточку и спрятался в кроне.
Арей не обратил внимания на шорох над головой — шелестит, и ладно. Приподнявшись на локте, он смотрел на Афродиту — как она удаляется, плавно покачивая бёдрами, брезгливо переступает через его разбросанные доспехи, подходит к своей тунике. Как, сокрушённо покачав головой и с укоризной взглянув в его сторону, нагибается, неумело берётся за его тяжёлый, изукрашенный золотом и каменьями шлем. (Между прочим, одна из самых удачных работ Гефеста. И подумать только: этот хромец, этот угрюмый, всегда чем-то недовольный ворчун, безобразно сложенный… ни выправки, ни осанки… А как он дерётся?! Размахивает направо и налево своим молотом — вот и вся драка. Кто же дерётся молотом? Надо драться мечом! И ещё пренебрегает такой женой. Вот дурак…)
— Завтра в полдень я буду на месте! — сказал Арей.
— Конечно! — Афродита выпрямилась, двумя руками поднимая тяжёлый шлем, и, тряхнув головой, откинула назад свои длинные золотые волосы. — Я буду ждать! — сказала она, не скрывая торжествующей улыбки. — Облачайся! — и она, размахнувшись, с натугой бросила шлем в Арея, а он поймал шлем одной рукой, перехватил и отработанным движением водрузил на голову.
Гелиос не стал слушать, что будет дальше. Он бесшумно выскользнул из густой кроны оливы и умчался, спеша доставить прискорбную весть по назначению. Спеша утешить и посочувствовать. Он любил утешать и сочувствовать — особенно, если первым приносил пикантную информацию. Демодок проводил его взглядом и тоненьким, до безобразия радостным перебором струн. Не следует спешить за этим сплетником — пусть не торопясь, обстоятельно выложит всё, что он узнал. С подробностями и комментариями…
— Значит, завтра в полдень? — сказал Арей. Он уже застегнул под подбородком ремешки шлема и теперь бродил между оливами, собирая в охапку остальные доспехи.
Афродита не ответила, и он оглянулся. Богиня, поджав губы, с сомнением разглядывала белые лохмотья, которые совсем недавно были туникой. Вертела их перед собой и так, и сяк, смотрела на свет, примеряла, пытаясь уложить складками в тех местах, где были самые большие разрывы. Именно там складки не получались.
— Смотри, что ты наделал! — сказал она, перехватив взгляд Арея. — Как я теперь в этом пойду?