Пес сидел перед дверью на том самом месте, где я его оставила. Он смотрел на меня с высокомерным недоумением: «Какие претензии? Я все сделал, как ты велела!»
– Не понимаю… – проговорила я, по очереди вытирая ему лапы. – Если ты не заходил в квартиру, а я сняла обувь у входа – откуда тогда взялись эти следы?
Тщательно вытерев собачьи лапы, я впустила Бонни в квартиру и вернулась туда, где заметила подозрительные отпечатки.
Зря я накричала на пса, эти следы явно были оставлены не собачьими лапами, а ногами человека, причем, судя по размеру, – женщины… очень странно…
«Ну, что я паникую, – подумала я в следующую минуту. – Может быть, это Нелли наследила еще вчера… ведь я перед уходом не обследовала полы в квартире, могла и не заметить…»
«Да, – возражал мне внутренний голос. – Ты могла не заметить эти отпечатки, но откуда они могли взяться вчера, если штукатуры начали работать в подъезде только сегодня? Всего полчаса назад, когда вы с Бонни шли на прогулку, в холле было совершенно чисто!»
«Ерунда! – отмахнулась я от настырного голоса. – Нелли могла испачкать обувь совсем в другом месте! И вообще, отстань, у меня масса других проблем, кроме дурацких отпечатков! Мне нужно искать работу, постоянное жилье… здесь, конечно, хорошо, но через две недели мне придется выметаться из этой квартиры… и вообще, я должна привести свою жизнь в порядок…»
Внутренний голос наконец замолчал.
Его не столько убедили мои аргументы, сколько заглушило громкое ворчание Бонни – то самое ворчание, которое накануне я приняла за звук работающего пылесоса.
Это ворчание доносилось из-за полуоткрытой двери одной из комнат, где я покуда не побывала.
– Бонни, что ты там делаешь? – строго проговорила я, входя следом за ним.
Это был, судя по всему, кабинет хозяина.
Стены до половины высоты были обшиты панелями из темного дерева, вдоль них стояли высокие книжные шкафы с застекленными полками, на которых стройными рядами красовались темные старинные тома, в проемах между шкафами висели портреты в тяжелых золоченых рамах – пожилые люди в парадных мундирах и камзолах, пудреные парики, усыпан-ные бриллиантами ордена…
Возле противоположной стены красовался письменный стол – красное дерево, столешница, обтянутая зеленой кожей…
Все выглядело бы очень красиво, чинно и благородно, прямо как в музее, если бы ящики письменного стола не были выдернуты до конца, и все их содержимое не вывалено на покрывающий пол кабинета узорчатый персидский ковер.
