Казаки перегрузили к себе на челны товары Варсонофьева и поплыли по протокам среди камышей прочь от устья Волги, где поджидал их со своими стрельцами астраханский воевода Прозоровский. Спешили они к острову, возле которого дожидался их Сережка Кривой с десятью стругами. Соединившись, стали бы большой силой и смогли пойти на прорыв.
Быстро темнело.
На казацких стругах запалили огни, чтобы не заплутать в потемках. Плыли быстро, тихо переговариваясь.
Вдруг сбоку, со стороны берега, вынырнули из камышей большие темные челны, рванули наперерез.
– В море! – рявкнул Степан Тимофеевич. – Поднажмите, ребятушки, не дадимся воеводе!
Скрипели уключины, стонали от натуги гребцы, но все ближе подходили челны со стрельцами. С переднего челна грохнула пушка, ядро малость не долетело до казацкого струга.
– А ну, дед, повороти влево! – приказал Степан Тимофеевич своему рулевому, старому казаку по кличке Стырь, то есть «руль». – Пропусти остальных!
Стырь всем весом навалился на румпель, струг атамана, скрипя и кренясь набок, сошел с прямого пути, повернул влево. Мимо него пролетели остальные челны, казаки глядели удивленно, однако они знали, что Степан Тимофеевич ничего зря не делает.
А его струг, развернувшись, пошел навстречу челнам воеводы.
На переднем челне, среди стрелецких старшин, стоял полковник Кривошеин, которого Прозоровский послал вдогон за разинцами. Вглядываясь в темноту, полковник недоуменно проговорил:
– Что это он деет? Никак на нас идет?
– Вроде и правда на нас! – отозвался стрелецкий старшина Скрыпа. – Видать, совсем атаман ума лишился!
– А вот мы сейчас его! – азартно воскликнул Кривошеин. – Ребятушки, заряжай!
Ближние стрельцы засуетились, заряжая пищали, – снимали с перевязей-берендеек укладки для пороховых зарядов, засыпали порох на пороховые полки, заталкивали пули. Тем временем челн Разина подходил все ближе и ближе.
– Весла суши! – в запале крикнул полковник.
Гребцы подняли весла, челн замедлил ход, его развернуло, и в борт ткнулся шедший следом челн сотника Фуникова. Стрельцы попадали на палубу, кто-то полетел и за борт.
– Что творишь! – заорал в темноту Кривошеин.
Фуников ответил невразумительно, вроде – сам виноват.
В это время казацкий струг подошел совсем близко, на носу отчетливо виднелась коренастая, полная силы фигура Разина. Кривошеин нетерпеливо вырвал из рук ближнего стрельца заряженную пищаль, навел на атамана, выпалил…
Разин был совсем близко, казалось, промахнуться невозможно, однако он стоял после выстрела как скала.
