Из казармы прибыл полицейский и сообщил, что еду не несут потому, что ждут, когда кончится дождь. Затем сказал алькальду: в казарме его ждет женщина, задержанная без пропуска.
Это была Кассандра; она спала в небольшой комнатушке, освещаемой лишь слабой балконной лампочкой, в раскладном кресле, укрытая клеенчатым плащом. Алькальд схватил ее двумя пальцами за нос. Женщина жалобно застонала и, отчаянно дернувшись, открыла глаза.
— О, мне приснилось что-то, — сказала она.
Алькальд зажег в комнате свет. Прикрыв глаза руками, женщина изогнулась, словно ей причиняли боль, и, когда его взгляд скользнул по ее серебристым ногтям и бритым подмышкам, у алькальда екнуло сердце.
— Ну и нахал же ты, — сказала она. — Я здесь с одиннадцати.
— Я думал, что ты придешь прямо ко мне домой, — попытался оправдаться алькальд.
— У меня не было пропуска.
Две ночи тому назад волосы у нее были медного цвета, а сейчас — серебристо-серого.
— Я об этом и не подумал, — улыбнулся алькальд и, повесив плащ, уселся в кресло рядом с ней. — Надеюсь, они не решили, что это ты клеишь анонимки.
К женщине возвратилась ее непринужденная манера поведения.
— А жаль, — сострила она. — Жуть как люблю острые ощущения.
Вдруг алькальд как-то сжался, словно он заблудился в этой комнате; на его лице появилась какая-то беззащитность, и, похрустывая суставами пальцев, он пробормотал:
— Мне нужно, чтобы ты мне оказала одну услугу.
Она изучающе взглянула на алькальда.
— Только пусть это останется между нами, — продолжал тот, — я хочу, чтобы ты погадала на картах, кто занимается этой мерзостью.
Она отвернулась.
— Понятно, — сказала она после короткого молчания.
Алькальд попытался ее вдохновить:
— Ведь прежде всего я стараюсь ради вас.
Она кивнула.
— Но я уже гадала, — сказала она.
Алькальд не мог сдержать своего нетерпения.
— Уж очень все странно выпадает, — продолжила Кассандра, расчетливо разыгрывая мелодраму. — Карты столь очевидно показывают, что когда я увидела — вся обмерла от страха.
Даже дыхание ее стало притворно взволнованным.
— Кто же это?
— Все — и никто.
