— Неужели, лейтенант, это правда, что вы хотите втянуть нас в эту хреновину? — спросил он.
— Вот те раз, — взорвался алькальд. — Всю жизнь скулите по углам о винтовке, а сейчас, когда вам ее дают, глазам своим не верите.
Он стал за спиной парикмахера, откуда мог в зеркало видеть всех.
— На полном серьезе, — сказал он, переходя на повелительный тон. — Сегодня в шесть вечера резервистам первой категории прибыть в казарму.
Парикмахер посмотрел на него в зеркало.
— А если у меня будет воспаление легких? — спросил он.
— Мы тебе его вылечим в тюрьме, — ответил алькальд.
А в это время в бильярдной проигрыватель раскручивал бесконечную спираль слащавого болеро. Салон был пуст, но на некоторых столах еще оставались недопитые бутылки и стаканы.
— Ну и удружили вы мне, лейтенант, — сказал дон Роке, увидев входящего алькальда. — Приходится закрывать в семь.
Алькальд прошел прямо в глубь салона, где карточные столики были уже тоже пусты. Он открыл дверь уборной, заглянул туда и потом возвратился к стойке. Проходя мимо бильярдного стола, он неожиданно поднял накрывавшее его сукно и сказал:
— Не будьте же трусами, вылезайте.
Стряхивая пыль с брюк, из-под стола вылезли два паренька. Один из них был бледен. У другого, младшего по возрасту, горели уши. Алькальд легонько подтолкнул их к выходу.
— Ну ладно, ладно, только не забудьте, — сказал он им, — в шесть вечера — в казарме как штык.
Дон Роке по-прежнему все стоял за стойкой.
— Из-за этой петрушки, — сказал он, — придется, наверное, заняться контрабандой.
— Это на два-три дня, — объяснил алькальд.
Владелец кинотеатра догнал алькальда на углу.
— Вот этого мне только и не хватало, — закричал он. — После колокольных запретов начались комендантские.
Алькальд легонько похлопал его по спине и попытался пройти мимо.
— Я вас экспроприирую, — сказал он.
— Не имеете права, — возразил тот. — Кино не принадлежит государству.
— При чрезвычайном положении, — сказал алькальд, — даже кино можно объявить собственностью государства.
Улыбка исчезла с его лица. Перепрыгивая через две ступеньки, алькальд взлетел по лестнице на второй этаж полицейских казарм и там, широко разведя руками, снова рассмеялся.
— Ничего себе! — воскликнул он. — Вы?
В небрежной позе восточного монарха в раскладном кресле полулежал хозяин цирка. В задумчивости он курил свою трубку — трубку морского волка. Знаком предложил алькальду сесть, словно находился в собственном доме:
— Поговорим, лейтенант, о делах.
