— Говоря по совести, меняюсь, — призналась она. — Когда я принаряжаюсь, крашу губы, я чувствую себя… женственнее.
Он подождал, пока сердце немного угомонится, и негромко произнес:
— Буду иметь в виду.
Когда они добрались до церкви, небольшая стоянка для машин была почти вся заставлена машинами, а скамейки внутри церкви заняты. Семейная пара потеснилась, высвобождая для них местечко. Пропуская Эмили вперед, Слэйд заметил несколько устремленных на них любопытных взглядов. Впереди сидел Даллас О'Нейл. Насколько Слэйд мог судить, он был один.
Слэйд давненько не бывал на церковной службе. В последний раз это было на Пасху, лет пять тому назад. Он пришел с двумя напарниками, с которыми работал на ранчо.
Но в этот раз все было иначе, как-то по-особенному. Когда он открыл сборник церковных гимнов и запел с Эмили хорал, в душе его ожило что-то давно забытое, что не давало о себе знать с самого детства.
Алтарь с рождественским сюжетом украшали ветки клещевины. Слэйд все явственнее ощущал единение, царившее тут, где все знали друг друга и постарались собраться вместе в такую ночь. Читалось Евангелие и молитвы о тех, кто болен, благословлялись вступившие в брак и появившиеся на свет младенцы. А потом была произнесена проповедь. Все это время Эмили держала руки на коленях, касаясь плечом Слэйда. Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, и, встретившись взглядами, они долго смотрели друг другу в глаза.
Он низко склонился к ней и пробормотал на ухо:
— Хорошо, что ты пригласила меня.
В ответ она только улыбнулась.
После благословения и гимна, завершавшего службу, священник встал в небольшом притворе, приветствуя паству.
Но не успели они подойти к нему, как Даллас мягко похлопал Эмили по плечу. Как только рука Далласа О'Нейла легла Эмили на плечо, выражение лица Слэйда изменилось. Он и вправду ревнует, подумала Эмили, и ощутила странное удовлетворение. Все в нем казалось этим вечером особенным, и она поняла, что ее влечет к нему сильнее прежнего. Даже во время проповеди, когда они сидели на скамейке, это чувство было так сильно, что ей хотелось взять Слэйда за руку, ощутить его крепкое пожатие.
Чувство было непреодолимым. Настолько непреодолимым, что она горячо откликнулась на приветствие Далласа, обрадовавшись чему-то знакомому, благодаря его за то, что он всегда оставался надежным другом в этом ненадежном мире.
— Счастливого Рождества, Даллас, — сказала она, освободившись из его объятий.
