— Хорошо, но тогда я должна видеть это, Стефан, — сказала Кэтрин. Она положила свою холодную руку мне на плечо. — Я уже достаточно узнала Деймона, а тебя знаю лишь поверхностно. Это настоящий позор, ты не думаешь?
Где-то далеко начали играть "Я Добрый Старый Мятежник". Я знал, что мне нужно вернуться наружу, выкурить сигару с мистером Картрайтом, закружиться с Розалин в первом вальсе, опробовать свою новую роль мужчины в Мистик Фоллс. Но вместо этого я оставался в этом кожаном кресле, желая провести здесь, в библиотеке, всю вечность, вдыхая аромат Кэтрин.
— Могу я высказать одно наблюдение? — спросила Кэтрин, наклонившись ко мне. Непослушная тёмная кудряшка опустилась на её белое плечо. Мне понадобилась вся моя сила, чтобы сопротивляться желанию дотронуться до её лица.
— Я думаю, что тебе не особо нравится всё, что сейчас происходит. Барбекю, предложение… — продолжила она.
Моё сердце запрыгало в груди. Всю прошлую неделю я отчаянным образом пытался скрыть чувства. Но видела ли она, как я задерживаюсь перед задним двором? Видела, как я скачу на Мезанотте в лес, когда они с Деймоном гуляют по саду, отчаянно стараясь не слышать их смеха? Неужели она может как-то читать мои мысли?
Кэтрин улыбнулась с сожалением.
— Бедный, милый, мужественный Стефан. Как ты до сих пор не понял, что правила существуют, чтобы их нарушать? Ты не сможешь сделать счастливым никого — ни отца, ни Розалин, ни Картрайтов — если ты сам не счастлив.
Я снова откашлялся, удивлённый осознанием того, что эта девушка, которую я знал всего несколько недель, поняла меня лучше, чем собственный отец…и будущая жена…за всю жизнь.
Кэтрин отошла от кресла и начала разглядывать книги на многочисленных полках отца. Она вытащила толстую, в кожаном переплёте книгу, "Тайны Мистик-Фоллс". Эту книгу я никогда раньше не видел. Улыбка озарила её нежно-розовые губы, и она подозвала меня к себе, приглашая сесть вместе с ней на отцовскую кушетку. Я знал, что не стоило этого делать, но, будто в трансе, я встал и пересёк комнату. Я погрузился в холодную, хрустящую кожаную подушку рядом с ней и просто перестал пытаться контролировать ситуацию.
В конце концов, кто узнает? Может быть, несколько минут её присутствия станут тем бальзамом, в котором я так нуждаюсь, чтобы прогнать свою меланхолию.
— цитата из 18 сонета У.Шекспира.
Я не представляю, сколько времени мы просидели в комнате вместе. Дедушкины часы в углу отстукивали минуты, но всё, что я помнил, было ритмичное дыхание Кэтрин, луч света, упавший на её угловатые скулы, быстрое шуршание страниц, пока мы просматривали книгу. Я смутно осознавал, что мне нужно уйти, чем быстрее, тем лучше, но всякий раз, когда я думал о музыке, танцах, тарелках с жареными цыплятами и Розалин, я оказывался буквально неспособным двигаться.
