— Почему ты не на вечеринке? — спросил я, наклоняясь за своей книгой.
Кэтрин подошла ко мне.
— Это почему ты не на вечеринке? Разве ты не самый почётный гость? — она присела на подлокотник моего кресла.
— Читала Шекспира? — спросил я, указывая на книгу на своих коленях. Это была нелепая попытка сменить тему разговора — я ещё не встречал девушки, сведущей в его трудах. Вот только вчера Розалин призналась, что она не читала книг последние три года, с тех пор как окончила Женскую Академию. Последней книгой, которую она держала в руках, был просто учебник о том, как быть ответственной женой конфедерата.
— Шекспир, — повторила она с акцентом, растягивающим слово на три слога. Это был странный акцент, не такой, какой я слышал у других людей из Атланты. Она раскачивала ногами взад и вперёд, так что я мог видеть, что она не носила чулки. Я с трудом оторвал от неё глаза.
— Могу ль тебя сравнить я с летним днём? — процитировала она. Я удивлённо поднял на неё глаза.
— Ты совершенней, мягче и прекрасней,* — сказал я, продолжив цитату. Моё сердце заскакало в груди, а разум словно растёкся, как патока, порождая необычное ощущение, заставляющее меня чувствовать, будто я сплю.
Кэтрин выдернула книгу из моих рук и закрыла её с громким хлопком.
— Нет, — сказала она твёрдо.
— Но так звучит следующая строчка, — сказал я, раздражённый тем, что она меняла правила игры, которые я только начал понимать.
— Так следующая строчка звучит для мистера Шекспира. А я просто задала тебе вопрос. Могу ли я сравнить тебя с летним днём? Достоин ли ты такого сравнения, мистер Сальватор? Или тебе нужна книга, чтобы решить? — спрашивала она с усмешкой, при этом держа томик вне моей досягаемости.
Я откашлялся, мой разум кипел. Деймон сказал бы что-нибудь остроумное в ответ, даже не задумываясь. Но когда я находился рядом с Кэтрин, я был похож на школьника, пытающегося произвести впечатление на девочку лягушкой, пойманной в пруду.
— Ну, ты можешь сравнить моего брата с летним днём. Ты проводишь с ним много времени.
Я покраснел и внезапно пожелал вернуть эти слова назад. Это звучало так ревниво и мелко.
— Может быть, летний день с несколькими грозами вдалеке, — ответила она, выгнув бровь. — Но ты, Заумный Стефан, ты отличаешься от Тёмного Деймона. Или… — Кэтрин оглянулась с усмешкой, на мгновение вспыхнувшей на её лице — Стремительного Деймона.
— Я тоже могу быть таким, — ответил я раздражённо прежде чем осознал, что я вообще сказал. Я встряхнул головой, жутко расстроившись. Казалось, что Кэтрин каким-то образом внушала мне говорить не думая. Она была такой оживлённой и жизнерадостной — разговаривая с ней, я чувствовал, будто нахожусь во сне, где всё, что я скажу, не будет иметь последствий, но всё что я скажу, будет очень важно.
