— Нет, — ответила я сдавленным голосом.
— И я надеюсь, женщина, которая станет матерью моим детям, будет любить их. Они на самом деле не такие уж плохие. Йен, правда, порой доставляет много хлопот… Но все, что вам нужно с нами делать, с каждым из нас, — это ставить время от времени на место.
Колин сказал «вам», вместо «ей», но мне не было нужды краснеть от смущения, поскольку на свой счет я этого, естественно, не приняла.
— Хотя мне не на что жаловаться, — продолжил он. — Магда была очень добра к детям в эти каникулы, а моя мама заменит ее, как только мы вернемся в Шотландию. И я считаю, будет лучше, если Йен поймет, что он мужчина, и научится самостоятельно принимать решения. С Анни, конечно, все по-другому…
— Анни? — наконец решилась спросить я. — Я думала, ее зовут Рут.
— Да, Рут. Анни — всего лишь моя глупая прихоть, за которую меня ругает мать.
Я слушала, и мое сердце обливалось кровью от жалости. Было легко представить себе добрую благоразумную шотландку, с болью глядящую на то, как ее сын цепляется за прошлое. Мне почему-то вдруг ужасно захотелось его поддержать.
— Колин… То есть, извините, мистер Камерон… Если вам потребуется помощь… то есть вашим детям… я готова помочь… — Я совсем запуталась в словах, смутилась, покраснела и поспешила спросить: — Как долго вы пробудете в Сикоуве?
К моему облегчению, синие глаза перестали буравить меня странным пристальным взглядом, посыпались факты: гастроли заканчиваются 13 сентября, но дети к этому времени уже вернутся домой — его родители приедут сюда на выходные и заберут близнецов с собой; потом у него намечено два тура до конца года, один из них пройдет в Штатах.
— Вы знаете, что я впервые встретил свою жену в хоре Адама? — спросил он вдруг, когда мы оказались за последним на пути поворотом. — Собственно говоря, именно он нас и познакомил. Я часто бывал у него. Слишком одиноко чувствовал себя вдали от дома, а мистер и миссис Баллестай были очень добры ко мне… Слава богу! — Этот радостный вопль прозвучал, когда в нашем поле зрения появился указатель с надписью «Литон». — Еще немного — и ноги отказались бы меня нести!
— Извините, — сказала я, пряча улыбку, — я не знала, что артисты эстрады такие неженки, а то обязательно согласилась бы поехать па машине.
— О, Дебра, только держите это в тайне! — с притворным смирением взмолился Колин. — Поклонники считают меня полубогом, они не знают, что при моей работе можно подцепить страшные болезни: во-первых, люмбаго, во-вторых, радикулит… — Он озорно посмотрел на меня, в его глазах заплясали лукавые искорки. — Я уж не говорю про нервное истощение и вирусные инфекции!
