На десять дней…
Горькие, отрезвляющие воспоминания помогли Марджори лучше всякого холодного душа.
— Поверь, Крис, я тебя не люблю. Так что можешь не мучиться угрызениями совести. Ты вовсе не обязан жениться на мне.
— Дело не только в тебе, — возразил он. — Дело в нашем сыне!
Вот он, решающий момент! Марджори выпрямилась, готовясь отразить атаку.
— Это мой сын! Это я его родила! Я его нянчила! Я пела ему колыбельные, читала сказки, утешала, когда он падал и ушибался!
— И даже не дала мне знать о его существовании!
— Тебя это не интересовало!
— Откуда такая уверенность?
— Ты ведь сбежал!
— А вот теперь вернулся!
— Ты нам не нужен! Так что можешь отправляться на все четыре стороны. Хоть в Африку, хоть в Антарктику. Ныряй на здоровье. Наслаждайся свободой. Ведь ты всегда этого хотел!
— Вот именно, что хотел. В прошедшем времени.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Марджори.
— То, что сейчас уже этого не хочу. И что я никуда не уеду.
Марджори ошеломленно уставилась на Криса.
— Никуда и никогда?
— Если потребуется, то никогда.
Сейчас Крис вновь сделался копией своего отца — каким тот был прежде — решительным, уверенным в себе, неколебимым. На лицо его словно опустилась непроницаемая маска.
— Так ты решил обосноваться здесь, — протянула Марджори самым приятным тоном. — И кем, с позволения спросить, ты здесь будешь?
— Отцом.
Короткий ответ заставил ее задохнуться от изумления. Вот уж что она ожидала в самую последнюю очередь. Точнее, совсем не ожидала.
— Ты?
В мире Криса не было места детям. За те дни, что молодые люди провели вместе в доме Стоунов, делясь друг с другом сокровенными мыслями и мечтами, Крис ни разу не упомянул, что хочет иметь семью.
Он нахмурился.
— Думаешь, из меня выйдет плохой отец?
— Просто удивляюсь, что тебе вообще захотелось им стать.
— А тебе… тебе очень хотелось стать матерью?
Вопрос застал Марджори врасплох. Честно говоря, узнав о беременности, она так запаниковала, что сейчас и вспоминать-то было стыдно. Однако молодая женщина мигом загнала болезненные воспоминания вглубь, не позволила им сделать ее слабее.
— Я всегда хотела детей, — произнесла она, защищаясь. — И люблю моего сына больше всех на свете.
— Да и я дождаться не могу встречи с ним.
И не дождешься! Но сказать так Марджори, разумеется, не могла. О да, больше всего на свете ей хотелось сейчас прогнать Криса прочь — прочь с Корфу, прочь из ее и Майкловой жизни. Однако, увы, это было невозможно. Факт оставался фактом: Крис отец Майкла. И нечестно было бы лишать их возможности узнать друг друга. Тем более что после знакомства с Джералдом Майкл буквально засыпал ее вопросами об отце, жадно читал все его книги, смотрел его фильмы, когда бы их ни показывали по телевизору, интересовался, приедет ли когда-нибудь папа сюда. А Марджори старалась как можно беззаботнее улыбаться и отделывалась недомолвками, как будто лично ей было совершенно все равно, приедет ли когда-нибудь Крис поглядеть на сына.
