, тезис, уравновешенный далеко идущим антитезисом, утверждающим громадное значение традиции, общественных условий, усвоенного мастерства — словом, всяческих «воздействий извне», не одолев и не усвоив которые художник никогда не поднимется до истинных высот искусства. Ведь даже пятилетний Моцарт, на которого ссылается Гёте, отстаивая свой тезис о «прирожденности художественного дара», был не только «чудом, не поддающимся дальнейшему объяснению», но и гениальным
учеником своего музыканта-отца.
Однако, прежде чем вникнуть в антитезис Гётевской «антиномии искусства», напомним читателю, как близка была мысль о «предвосхищении опыта художником» и русскому мыслителю — Белинскому.
Кто из читавших «Дневник писателя» Достоевского не помнит восторженного приема «Бедных людей» Некрасовым и Григоровичем, их прихода в ночной час к молодому автору и вслед за тем состоявшейся встречи Достоевского с Белинским? «Да вы понимаете ль сами-то, что это вы такое написали! — не переставал вскрикивать Белинский. — Вы только непосредственным чутьем (курсив мой.—Н. В.), как художник, это могли написать, но осмыслили ли вы сами-то всю эту страшную правду, на которую вы нам указали? Не может быть, чтобы вы в ваши двадцать лет уж это понимали! Да ведь этот ваш несчастный чиновник — ведь он до того заслужился… что даже и несчастным-то себя не смеет почесть от приниженности… А эта оторвавшаяся пуговица, а эта минута целования генеральской ручки, — да ведь тут уж не сожаление к этому несчастному, а ужас, ужас! В этой благодарственности-то его ужас! Это трагедия! Вы до самой сути дела дотронулись, самое главное разом указали. Мы, публицисты и критики, только рассуждаем, мы словами стараемся разъяснить это, а вы, художник, одною чертой, разом в образе выставляете самую суть, чтоб ощупать можно было, чтоб самому нерассуждающему читателю стало вдруг все понятно! Вот тайна художественности, вот правда в искусстве! Вот служение художника истине! Вам правда открыта и возвещена как художнику, досталась как дар; цените же ваш дар и оставайтесь верным, и будете великим писателем!»
Нельзя было точнее передать пeрвую тезу Гётевской антиномии искусства, чем это сделал Белинский, — вплоть до требования «верности» художника самому себе и своему дарованию, — хотя великий русский критик скорей всего даже и не знал высказываний Гёте касательно «антиципации мира» художником.
Сам Гёте наиболее отчетливо сформулировал свою антиномию искусства в предисловии к «Поэзии и правде». Напомним читателю эту формулировку. Для того чтобы написать автобиографию, от писателя, по мнению Гёте, требуется «нечто почти невозможное, а именно, чтобы индивидуум знал
