Ваген до боли стиснул пальцы на штанге огнемета. Ну же,
давай! Катапультируйся! Но летчик отчего-то медлил. Горящий самолет повернул в
сторону приближающегося кольчона, и навстречу ему воспарила еще одна группа
волют.
- Пилот пытается увести машину от города, - спокойно, словно
рассуждая о погоде, произнес иностранец. - И, вероятно, протаранить кольчона,
если сумеет до него дотянуть. В противном случае он направил бы машину к югу, и
она упала бы в холмах за окраиной.
От поврежденного истребителя отделилось несколько мелких
темных точек, и почти сразу он взорвался в воздухе. Огромный дымный клуб повис
в воздухе, и только множество обломков широким веером сыпалось вниз. Где
парашют? Неужели летчик не успел катапультироваться?
- Пилот погиб, - все так же сухо констатировал иностранец. -
Ему следовало оставить самолет сразу же, как только он направил его в сторону
от города. Геройство - замечательная вещь, Ваген Эйлович, вот только мертвые не
способны подняться и вновь встать в строй.
И тут от идущих в вышине бомбардировщиков отделились и
просыпались вниз небольшие тучки словно маковых зерен.
И кольчона накрыл ковер бушующего химического пламени.
Чудовище завыло с такой силой, что заложило уши. В дверных
створках задребезжали стекла. Устремившиеся за уходящими истребителями стаи
волют беспорядочно взвихрились и начали рассеиваться, словно клубы простого
пара под жарким солнцем. На туманной поверхности кольчона среди пятен рукотворного
огня вспыхнули призрачные голубые языки. Вот они взметнулись к небу колоннами, сплетающимися
в один стремительно вращающийся смерч, расплескались по небосводу грибом - и
погасли. Пылающий напалм осел вниз, к морю, и пропал из вида. Кольчон исчез,
словно никогда и не существовал. Еще несколько секунд спустя заглохли сирены,
перестали грохотать пушки, и голову стиснула глубокая, почти неестественная
тишина, нарушаемая только по-прежнему дребезжащим в школьном здании тревожным
звонком.
Ваген, тяжело дыша, смотрел на вновь ставший чистым горизонт.
Самолеты разворачивались, уходя в сторону далекого аэродрома. Сердце колотилось
от избытка адреналина.
- Занятия отменяются?
- Что? - директор непонимающе посмотрел на иностранца.
- У вас отменяются школьные занятия в такой ситуации? -
осведомился тот как ни в чем ни бывало. - Или просто дают детям время, чтобы
добраться до школы, и сдвигают уроки?
Директор представил себе, как его кулак с размаху врезается
в невозмутимую физиономию идиота, ломает нос, разбрызгивает капли крови... и
вздрогнул. Он никогда не считал, что насилием можно решать проблемы, но, видит
Вегешот, какое же он сейчас испытывает искушение!
