Ваген снова дернулся. Ну вот, стоило на секунду отвлечься, и
дурак-иностранец продолжил попытки самоубийства. Он присел над одним из
ошметков, оставшихся от волют, быстро скукоживающемся в размерах, и протянул к
нему руку.
- Стой! - снова рявкнул солдат.
Поздно. Чужак сунул в слизь пальцы и замер. Директор стиснул
зубы, ожидая вопля боли, но ничего не произошло. Солдат подбежал к учителю,
сидящему на корточках, и тот спокойно посмотрел на него снизу вверх.
- Что-то не так, господин? - недоуменно спросил он.
- Твоя рука, - растерянно сказал солдат. - Ты что, ничего не
чувствуешь?
Иностранец вытащил пальцы из слизи и растопырил их в
воздухе.
- У меня все в порядке, - в доказательство он несколько раз
сжал кулак. - А что я должен чувствовать?
- Слушай, дядя, у тебя что, пальцы из железа? -
поинтересовался солдат. - Если сопли попадают на человека, у него сначала кожа
сгорает, а потом нервы. Вот, - он резким движением задрал рукав, обнажив
зловещего вида шрам через все предплечье. - Зацепило два года назад. Теперь рука
от локтя до кисти ничего не ощущает, чуть не комиссовали.
- У меня все в порядке, - повторил иностранец, распрямляясь.
- Спасибо за заботу, господин, но тебе не пора возвращаться к своим?
Солдат окинул его долгим внимательным взглядом.
- Мне-то пора, но вы двое - марш в подвал! - прежним
командным голосом рявкнул он. - И имейте в виду, я на вас рапорт составлю.
Заготовьте для комиссара по гражданской обороне хорошее объяснение, почему на
крышу вылезли.
Он повернулся и затопотал ботинками по крыше в сторону
вертолета, уже снова раскручивающего лопасти.
Дратаев отошел от края крыши и прислонился к стене будки
возле дверей.
- Отсюда им нас не видно, - сказал он вслух. - Надеюсь,
больше... как их, волюты?.. не появятся.
- Почему вы так упорно не хотите спуститься вниз? - устало
спросил директор. Баллоны огнемета за спиной внезапно показались ему ужасно
тяжелыми. - Как маленький ребенок...
- Я никогда раньше не видел нападения кольчона. Мне нужно
зафиксировать его полностью. А вниз спускаться смысла уже не имеет, - иностранец
ткнул пальцем в небо. - Авиация здесь.
Ваген запрокинул голову. В светлом небе за черными точками
быстро тянулись белые полоски инверсионных следов. Бомбардировщики! Наконец-то!
Четыре... шесть... восемь. И еще одна группа из шести следов чуть в стороне: истребители
прикрытия уже начали пикировать вниз, в сторону взметнувшихся навстречу облаков
волют. Вот уже можно разглядеть отблески утреннего солнца на фюзеляжах и
светлые круги пропеллеров, с которых срываются полосы конденсата, становящиеся
все бледнее и тоньше по мере приближения аппаратов к земле. Выровнявшись,
истребители разошлись широким веером, и перед ними замелькали бледные следы
трассирующих пулеметных очередей. Пули хлестнули по приближающимся волютам,
разрывая их в клочья, словно облачка пара, но чудовищ оказалось слишком много.
Многие десятки погибли от слаженного удара воздушных асов, но оставшиеся сотни
сомкнулись перед самолетами, и те резко пошли вверх, пытаясь уйти от контратаки.
Пятерым удалось благополучно уклониться, но шестой истребитель пронзил группу
из множества волют, и за ним тут же потянулся черный дымный след.
