20. Равным образом представлены будут свидетели того, что я отрицал пред доверенными лицами Сатира наличие у меня денег, кроме тех, которые я передал им, и что Пасион сам владел моими деньгами в то время, когда я сам признавал себя должным триста драхм, которые по доверенности получил от него. Гипподам — мой гость и близкий человек.
21. Я, судьи, находился в бедственном положении, о котором я вам уже сообщал: дома я лишился всего, что там было, находящиеся же здесь деньги я был вынужден передать прибывшим с Понта, у меня ничего не оставалось, за исключением того, что я мог сохранить, если бы удалось мне скрыть деньги, положенные на хранение у Пасиона. При таких обстоятельствах я признаю, что объявил себя еще должным ему триста драхм и во всем прочем поступал и говорил так, что на основании этого прибывшие с Понта могли всего более прийти к убеждению, что у меня денег нет. Вы без труда убедитесь, что это случилось не из-за отсутствия у меня денег, но с целью убедить посланцев Сатира. Прежде всего я представлю вам свидетелей, что мною с Понта привезено было много денег, затем других свидетелей, которые видели, что я прибегал к услугам меняльной лавки Пасиона, а также тех, которые покажут, что, при расчете на золото, я получил в то время более тысячи статеров. Кроме того, на нас был наложен чрезвычайный налог и, когда последовало назначение податных чиновников (для самообложения из граждан и гостей), я внес больше остальных гостей; будучи сам избран, я на себя наложил самый большой налог, за Пасиона же просил моих сотоварищей по должности, говоря, что он пользуется моими деньгами. Пусть предстанут свидетели. (Свидетельские показания.)
22. Я привлеку в свидетели и самого Пасиона, действия которого подтверждают вышеизложенное. Ведь, то грузовое судно, за которое я дал большие деньги, по показанию одного лица, будто бы принадлежало какому-то делосцу. Когда я стал спорить и решил спустить судно на воду, доносчики так настроили совет, что сперва я чуть не был без суда предан смерти; в конце концов они согласились на то, чтобы я выставил поручителей. И вот Филипп, гость моего отца, явился на мой зов, но затем, испугавшись большого риска, поспешил оставить меня, Пасион же доставил мне поручителем за семь талантов Архестрата, менялу. Если бы (в случае несчастья со мною) он лишался незначительной суммы и знал, что у меня здесь ничего нет, то он никогда не выступил бы моим поручителем на такую большую сумму. Но ясно, что эти триста драхм он требовал с меня мне же в угоду, поручителем же за меня на семь талантов он стал, считая, что имеет достаточное обеспечение в виде денег, у него хранящихся. Итак, из самих поступков Пасиона я выяснил вам, что у меня здесь было много денег и что они находятся в его меняльной лавке; об этом вы слышали и от других осведомленных лиц.
