– Запей скорее.
– Что, не пошло! – испугался сосед.
– Ничего-ничего… сейчас… – Марина продышалась, пожевала капусты; чтобы загладить неловкость, спросила: – Юрий Васильевич, а у вас дети есть?
– Как же, трое. Две дочки и сын, Александр.
– Они здесь живут?
– Нет, зачем же – в городе все, на хороших работах. Квартиры отдельные, семьи. Пять внуков уже. Богатые мы со старухой насчет этого дела. Только, – сосед потускнел слегка, – она теперь еще хочет и деньгами разжиться. Решила теплицы делать, помидоры ро€стить под целлофаном. На приезжих тут одних насмотрелась, на Калашовых. Они целую эту, оранжерею устроили, и ездят в город, торгуют. И ей тоже вот надо стало. Тут помирать не за горами пора, а она, гляди-ка… Да пускай бы росло нормально, так ведь столько всего для этого надо. И целлофан, и мотор для полива, и шлангов…
Игорь пошел к печке подбросить. А Юрий Васильевич, не на шутку увлекшись, жаловался Марине:
– Просто так ничего у нас не растет. Не Африка. Еще и выбросы эти с алюминиевого комбината. От их всё язвами покрывается, даже картошка с капустой, а уж что о помидорах-то говорить. Еще жучки всякие, тля… Целлофан она собралась покупать! – Сосед ухмыльнулся. – Пускай покупает, только я ей твердо сказал…
– Что, разливать? – вернулся к столу хозяин.
– Дава-ай! – Юрий Васильевич уже заметно опьянел, лицо раскраснелось, сделалось каким-то хитровато-задиристым. – Давай, чего тянуть… А вы, Мариночка, извиняюсь, к Игорьку-то как? В гости… или как?
Она посмотрела на Игоря, с серьезным видом делящего алкоголь, ответила:
– Думаю, в гости.
– У-у… Я к тому спросил, вы уж не сердитесь… ведь сидит же, никуда не ходит. Борода отросла, как у деда, а молодой парень ведь! Здесь уже… – сосед беззвучно пошевелил губами, – ну да, уже три с лишним года…
Марина поправила:
– Скоро четыре.
– У? Ну тем более! Четыре года, и не видать его, не слыхать. Жалко даже, ведь не понимает, что жизнь, она же одна… А девки-то… – Юрий Васильевич осклабился и подмигнул Марине, – девки ой как интересуются. Я б, хе-хе, на его-то месте…
– Каждый живет так, – пожала гостья плечами, – как ему удобнее.
– Чего ж тут удобного? Приехал из самого Красноярска, из квартиры с душем…
– Пьем или нет? – снова перебил Игорь, поднял свой стакан.
Чокнулись, но выпили без тоста, без подъема.
– Не-ет, – продолжил Юрий Васильевич, проглотив кусок колбасы, – Игорек, он парень талантливый. Он далеко пойти может! Печатают ведь его, в этих «Родных просторах» вон, еще где-то, а если печатают – видят: достоин. Только жалко же саму-то жизнь. Разве вот это, – он обвел взглядом комнатёнку-кухонку, – это вот – жизнь? И как отсюда что увидишь путное? Хоть бы искупнулся когда, с удочкой посидел для души.
