— Сеньор Аженор, я сделал великое открытие! — воскликнул он.
— Какое же? — спросил рыцарь, привыкший к его шутовским выходкам.
— Мотриль разговаривает с носилками, а те ему отвечают.
— И о чем они говорят? — поинтересовался рыцарь.
— Я хорошо слышал разговор, но не смог его понять, — ответил Мюзарон, — ведь мавр говорил по-арабски.
Рыцарь пожал плечами.
— Что вы на это скажете, Фернан? — спросил он. — Вот, если верить Мюзарону, заговорило и сокровище дона Мотриля.
— Здесь нет ничего удивительного, потому что сокровище дона Мотриля — это женщина, — ответил паж.
— Вот оно что, — в полной растерянности пробормотал Мюзарон.
— Молодая? — игриво спросил рыцарь.
— Возможно.
— Красивая?
— О, сеньор рыцарь, вы слишком многого от меня требуете, это вопрос, на который сможет ответить мало кто даже из свиты дона Мотриля.
— Прекрасно! Я сам все узнаю, — решительно объявил Аженор.
— Каким образом?
— Раз Мюзарону удалось подобраться к носилкам, то и я проберусь не хуже него. Мы, горные охотники, привыкли бесшумно скользить со скалы на скалу и врасплох застигать серну на самых вершинах. Дон Мотриль вряд ли окажется более осторожным и пугливым, чем серна.
— Будь по-вашему! — воскликнул Фернан, также захваченный азартом юности. — Но при одном условии — с вами пойду и я.
— Пойдемте, а Мюзарон посторожит нас.
Аженор не ошибся, и все эти предосторожности даже оказались излишними.
Было одиннадцать часов утра. Африканское солнце палило нещадно, и лагерь казался обезлюдевшим; испанские и мавританские часовые попрятались в тени, кто под скалой, кто под одиноким деревом, и, если бы не палатки, ненадолго оживившие этот пейзаж, могло показаться, что ты находишься в пустыне.
Палатка дона Мотриля стояла на отшибе. Чтобы еще больше удалить ее от людей или в надежде найти чуть прохлады, Мотриль поставил ее в небольшой рощице. Он велел внести носилки в палатку, а вход завесить пологом из турецкой парчи, чтобы чужие взгляды не проникали внутрь. Именно эту палатку, где хранилось сокровище, Мюзарон и показал пажу и Аженору. Оставив Мюзарона на том месте, где он находился и откуда мог видеть, что происходит у той стенки палатки, которая была обращена к лагерю, молодые люди сделали круг и вышли на опушку рощи; потом, затаив дыхание и бесшумно ступая, прошли вперед, осторожно раздвигая ветви, шелест которых мог бы их выдать, и добрались, не услышанные доном Мотрилем, до круглого полотняного шатра, где тот находился вместе со своими носилками. Увидеть они ничего не могли, но зато все слышали.
