— Понимаю. Время от времени жизнь напоминает дурную шутку. Не хотите закурить?
— Спасибо, не откажусь. Полгода назад я бросила курить, но снова начала прошлой ночью, когда летела на самолете. — Достав сигарету из протянутой пачки, она прикурила от его зажигалки. — Прежде, чем мы начнем заниматься всем остальным, я хотела бы сделать одно дело.
— Какое же?
— Увидеть его, — просто ответила она.
— Думаю, это можно устроить. Мы как раз туда и едем.
Похоронное бюро, несмотря на специфический характер деятельности, производило достаточно благоприятное впечатление. Стены в зале ожидания были обшиты панелями, а сам зал буквально утопал в цветах. Туда вошел пожилой мужчина в черном костюме и галстуке.
— Чем могу служить?
— Мистер Кокс? Я адмирал Трэверс, а это мисс Грант. Мне кажется, вас предупредили о нашем приезде?
— Конечно. — Он говорил шепотом. — Пожалуйста, следуйте за мной.
Сбоку от коридора в задней части здания одна за другой шли несколько комнат с раздвигающимися дверями, которые, отворяясь, открывали взору гробы на постаментах. Повсюду виднелись цветы, источавшие одуряющий аромат. Следом за Коксом они дошли до последней комнаты. Гроб, в котором лежал покойник, оказался довольно незатейливым и был отделан красным деревом.
— Поскольку я не получил никаких инструкций, то сделал все, что было в моих силах, — сказал Кокс. — Детали изготовлены из позолоченной пластмассы, поскольку я понял так, что труп будет кремирован.
Плавно сняв крышку, он откинул кисею с лица покойника. Генри Бейкер, лежа в гробу, имел очень умиротворенный вид. Глаза его были закрыты, лицо бледное. Поднеся руку к его лицу, Дженни слегка сдвинула в сторону кисею.
Кокс осторожно положил кисею на место.
— Я бы на вашем месте не стал ее трогать, мисс.
На мгновение ее лицо приобрело непонимающее выражение, и Трэверс пояснил:
— Дело в том, дорогая, что было произведено вскрытие. Это пришлось сделать, таково требование суда. Будет проведен судебный осмотр трупа коронером и присяжными заседателями — вы увидите. Оно назначено на послезавтра.
Она кивнула.
— Это не имеет значения, ведь его все равно уже не вернуть. Извините, пожалуйста, мы можем уйти?
В машине он угостил ее еще одной сигаретой.
— Как вы себя чувствуете?
— Абсолютно нормально. — Она внезапно улыбнулась. — Он был парень что надо, адмирал, так, кажется, выражаются в Англии? Самый душевный, добрый человек, которого я когда-либо знала. — Она глубоко вздохнула. — Куда мы едем теперь?
