Направив самолет в гавань, он без особого труда обнаружил причал. На нем стояли несколько чиновников в форменной одежде и не то один, не то два других человека, все до одного — чернокожие. Он подал самолет вперед, выпустил шасси и, загнав самолет на причал, заглушил мотор. Один из мужчин в форме таможенника взял пару клиновидных брусьев, соединенных между собой кожаным ремнем, и, подойдя к самолету, подложил их под колеса.
Диллон вылез из кабины.
— Лафайет,[12] мы здесь.
Раздался дружный веселый смех. Сотрудники иммиграционной службы проверили его паспорт — ирландского паспорта оказалось для них более чем достаточно, в то время как таможенники осмотрели багаж. Все прошло без сучка без задоринки, и на этом они расстались, заверив напоследок друг друга в дружеских чувствах. Когда проверяющие ушли, молодая женщина в форменной одежде, но уже розового цвета, которая все это время терпеливо стояла в стороне, выступила вперед.
— Как и было приказано, ваш джип уже тут, мистер Диллон. Будьте добры, распишитесь вот здесь и покажите мне свое удостоверение пилота, а потом можете отправляться в путь.
— Очень любезно с вашей стороны, — ответил Диллон и, вытащив чемоданы из самолета, забросил их на заднее сиденье.
— Извините, у нас временно не оказалось автоматического пистолета, — сказала она. — Завтра я смогу раздобыть его для вас. Мне как раз должны будут вернуть один такой пистолет.
— Нет, спасибо, я предпочитаю обходиться своими силами. — Он улыбнулся. — Вас подвезти?
— Вы очень любезны. — Она села рядом. Машина тронулась с места. — Как красиво! — сказала она, когда он проехал по дороге уже около ста метров.
Напротив виднелся ряд чрезвычайно привлекательных на вид строений.
— А это что такое? — спросил он.
— Монгуз-джанкшн — на этой улице находятся самые шикарные магазины. Здесь также есть отличный бар и пара великолепных ресторанов.
— Надо будет как-нибудь заглянуть.
Он остановил машину, она вышла.
— Сверните налево и поезжайте по главной улице. До Кэнил-бей отсюда от силы мили две. Для постояльцев там есть автостоянка. А оттуда до службы приема и размещения гостей — рукой подать.
— Вы очень добры, — ответил Диллон и тронул джип с места.
«Мария Бланко» обошлась Сантьяго в два миллиона долларов и была его любимой игрушкой. Он скорее предпочитал находиться на ее борту, чем в своем великолепном доме, возвышающемся над Сан-Хуаном, особенно после того, как десять лет назад от рака скончалась его жена Мария. Дорогая Мария, его «Мария Бланко» — уменьшительное прозвище, которым он ее называл, единственное светлое пятно в его жизни. Разумеется, это была не обычная яхта, а судно, на борту которого были предусмотрены все мыслимые удобства, с экипажем, состоящим из капитана и шести матросов.
