Вторая кандидатура — что представлялось Гудвину гораздо более вероятным и неприятным — это бритый серебристолицый рэкетир, хотя голос не был похож. Тот, помнится, намекал на покровительство… А под подарком вполне можно понимать красочные портреты Гудвина во всех новостях. Но в таком случае нужно срочно бросать коммуникатор и бежать, потому что отследить жертву по приему голосового сигнала — раз плюнуть. Даже уличные банды хакеров с этим легко справлялись, а уж безопасники вычислят квартиру на раз-два.
— Прости, я немного занят. Поболтаем как-нибудь потом. — Голос у Гудвина дрожал, несмотря на то что он пытался говорить твердо. Да, прав был РейН. Набивать текст в окошечке гораздо удобнее. Никто не узнает, что ты нервничаешь.
— Как-нибудь потом будет уже поздно.
— Почему? — И опять вмешалось любопытство.
— Не важно. Навести меня вживую, ладно? Ты сможешь, я в тебя верю. И еще… это ты меня, хм, прости.
Внезапно звук оборвался, как будто канал перекрыли. Гудвин поднес коммуникатор к лицу и растерянно уставился на желтый подмигивающий смайлик, неизвестно как образовавшийся посреди черного мертвого экрана.
«Интересно, за что „прости“?» — успел еще подумать Гудвин, но через секунду возмущенно пискнул ДНК-определитель — дверь вздрогнула и тяжело рухнула внутрь квартиры, сорванная с петель точечными выстрелами бластера. «А я тебе говорил…» — устало подумал мозг и окончательно отключился от действительности.
Когда Гудвина, который все еще продолжал стоять как столб посреди комнаты, окружил патруль законников — не обычная бригада, а усиленная группа захвата, — он успел только крикнуть «Сволочь!» и швырнуть коммуникатором в стену. Потом получил пару ударов под дых — не очень сильных, а произведенных в воспитательных целях, — был обыскан с головы до ног и успел понаблюдать, как потрошат его шкаф и кухонные ящики, как, чертыхаясь, вытряхивают прямо на пол из микроволновки пластико-металлический обгорелый фарш…
Затем Гудвина скрутили, стащили вниз по лестнице и запихнули в бронированный мобиль. Даже не дали оправдаться и задать дежурный вопрос каждого задержанного: «За что? Я ни в чем не виноват!»
Гудвину казалось, что все это происходит не с ним. Сознание сбоило и время от времени выключалось, демонстрируя картинку действительности, похожую на отрывочный комикс. Вот его везут в ближайший участок. Считывают ДНК. О чем-то спрашивают.
Трясут. Обыскивают. Приводят в комнату без окон и сажают за стол.
