Амон-Pa узнал, кто был изображен на картине: это был Он. Тот, которого мальчик видел однажды с закрытыми глазами. Тогда Ра сказал Андрею: «Я вижу Его». И еще он вспомнил, как в тот раз погружался в Беспредельность, а Беспредельность погружалась в него, заполняя собой все тело, разум и чувства.
Словно зачарованный, смотрел Амон-Pa на величественный Образ, который, казалось, сходил с облаков, а за Ним следовало золотистое свечение.
Андрей опустился на колени, мальчик последовал примеру учителя и тоже опустился на колени рядом с ним. После этого Андрей устремил на Образ свой, полный любви, преклонения и почитания, взгляд и начал читать молитву. Долго молился учитель, но Ра никак не мог понять и разобрать, какими же словами он молился. Тогда мальчику тоже захотелось помолиться, и в его сердце слова сами собой сложились в прекрасную песню-мольбу:
Владыка Всемогущий,
Преклоняюсь перед Твоим Святым Именем.
Прими меня, как раба Твоего,
Взвали на плечи мои ношу Твою
И дай мне нести ее по тернистой тропинке
На вершину горы,
Откуда смогу постичь
Безграничность Любви Твоей
И осознать глубину Мудрости Твоей,
Аминь…
Амон-Pa все повторял и повторял про себя эти слова, и казалось, что остановилось время. Ра, забыв обо всем на свете, творил свою молитву не языком и разумом, а сердцем и душой. Скоро он почувствовал, что слова были вовсе не нужны, а нужно было только одно: чтобы сердце пережило заключенную в этих словах мольбу и наполнилось этим чувством до краев.
Постепенно все тело Ра наполнялось каким-то блаженством.
Не раз Андрей говорил Амон-Pa о душе, но только сейчас мальчик почувствовал, как трепещет от восторга в бренном теле его вечная душа! При этом душа Ра горела высоким, синим пламенем, и синие огни ее, сливаясь с чистым и прекрасным огнем Андрея, освещали пещеру. Казалось, что этим чудесным огнем горит вся пещера, а Образ на ее стене становился все более живым и чарующим. Учитель и ученик все это время не отводили глаз от светлого Лика, они стояли на коленях с протянутыми к Божественному Образу руками, и сердца их горели любовью, побеждающей мрак пещеры и освещающей все вокруг.
И ни тот, ни другой не заметили, как случилось, что Образ ожил, и перед ними предстал Он! Да, это был Он — живой, улыбающийся, величественный и излучающий ослепительный свет, на который было трудно смотреть! И Он был намного прекрасней и светлей, чем Его Образ, изображенный на стене! Он подошел близко к Андрею, положил ему на голову руку и ясно сказал:
