Прямое вступление в войну не было, конечно, для Рида полной неожиданностью. Но все же он был растерян. Не столько поразил его сам факт, сколько измена «миротворца» Вильсона, в чью поддержку он горячо выступал в дни выборной кампании 1916 года. Разочарование в этом человеке, который оказался не таким уж врагом Уолл-стрита, как казалось многим, Джек переживал очень болезненно. В Вильсона он верил до последнего мгновения, до самого 2 апреля.
Вечером этого дня Рид присутствовал на митинге пацифистов в Вашингтоне. В огромном зале собралось несколько тысяч человек. С каждой минутой напряжение в зале возрастало. Ораторов слушали невнимательно — все ждали вестей из Конгресса.
После десятка речей в середине зала вдруг встал какой-то человек и громогласно заявил:
— Хватит этой болтовни! Дайте слово Джеку Риду!
И сразу со всех концов послышалось:
— Рида!
— Хотим Джека Рида!
— Пусть выступит Джек!
Растерявшийся председатель — доктор Джордан — пытался сказать, что мистер Рид получит слово в порядке очередности, но крики не смолкали, становились все настойчивее. И вдруг шум стих — все заметили маленького запыхавшегося человечка, торопливо пробиравшегося к платформе. Он поднялся на трибуну и, едва переведя дыхание, выпалил, что президент только что передал в Конгресс свое послание с требованием объявить войну Германии.
Доктор Джордан встал и грустным голосом торжественно заявил:
— Мы все были за мир, но теперь мы должны идти с нашей страной.
Зал заревел. Люди яростно кричали, потрясали кулаками, стучали каблуками в пол Наконец в общем шуме стало возможным разобрать отдельные выкрики:
— Рид!
— Пусть скажет свое слово Джек Рид!
— Очистить платформу для Рида!
Рид не заметил и сам, как оказался на трибуне. Весь натянутый как струна, бледный от волнения, он ждал, пока стихнет шум. Потом очень спокойно, раздельно, тщательно взвешивая каждое слово, произнес перед тысячами людей всего две фразы:
— Это не моя война, и я не буду поддерживать ее. Это не моя война, и я не желаю иметь с ней ничего общего.
Зал бушевал.
В отличие от многих других американских сторонников мира Рид знал на примере нескольких государств еще одну темную сторону войны она приводила в движение самые реакционные силы внутри каждой страны, вела к ограничению и подавлению демократических свобод, к откровенной диктатуре милитаристов.
Джек оказался прав: сразу же после президентского послания в Конгресс один за другим стали поступать антидемократические законопроекты, в том числе и пресловутый билль о шпионаже, по которому в шпионах мог оказаться любой гражданин США, неодобрительно относящийся к политике правительства.
