Когда Рузвельту доложили о соображениях Бора, он предложил организовать его встречу с Черчиллем. После некоторого сопротивления Черчилль согласился принять Бора, который в это время находился в США. Ученый пересек океан и 16 мая 1944 года был принят премьер-министром. Эта встреча крупнейшего империалистического политика и великого ученого напоминала разговор двух инопланетян. Черчилль отвел Бору для беседы полчаса и большую часть времени говорил сам. Он полностью отверг предложение Бора об ослаблении секретности в создании атомного оружия, о контактах с Советским Союзом.
Сын. А что же дальше?
Отец. А дальше произошло нечто странное. В 1944 году Нильс Бор был принят президентом Рузвельтом. Президент внимательно выслушал ученого. Однако всего лишь через три недели – 19 сентября 1944 года, во время встречи Черчилля и Рузвельта в Нью-Йорке, они обсудили меморандум Нильса Бора и полностью отвергли его предложение. Они потребовали расследования деятельности Бора. А Черчилль даже предлагал арестовать Бора или, по крайней мере, открыть ему глаза на то, что он «на грани государственного преступления».
Так закончилась первая миссия мира – прямого предшественника нынешнего движения ученых против атомной смерти.
Сын. А что же другие ученые, те, кто создавал бомбу?
Отец. О, это постыдная страница в нравственной истории науки. Почти все участники Манхэттенского проекта проголосовали за использование бомбы против японцев. И если политики и генералы, которые приняли «великое» решение, заслужили ненависть, то споспешествовавшие атому ученые вызвали против себя волну презрения. Хотя многие из них испытали всю горечь позднего раскаяния...
Сын. А можно ли вообще ее остановить? Боюсь, что ваше поколение донашивает иллюзии. Вы родились, когда не было бомбы, и думаете, что история может дать обратный ход.
Отец. Конечно, вернуться к истоку – к эпохе без ядерных бомб – чрезвычайно трудно. И все же это возможно, поскольку ядерная война смертельна для всех.
Сын. А сколько боеголовок сейчас накоплено?
Отец. Примерно 50 тысяч. И каждая из них может уничтожить десять Хиросим.
Сын. Но зачем же американцам так много бомб? Ведь это противоречит здравому смыслу. Зачем взаимное многократное уничтожение?
Отец. Это противоречит здравому смыслу, но разве не противоречит ему первая и вторая мировые войны. Механизм войны плохо согласуется со здравым смыслом. Это прекрасно показал Толстой в «Войне и мире». Есть течение событий, которое сильнее планов, замыслов, четко поставленных целей.
