Лодка миновала середину реки и, осмелев, быстро шла к противоположному берегу. Вскоре под ее днищем заскрипел песок. Все произошло так быстро, так неожиданно просто, что и дух не успели перевести. Первое напряжение спало, появилась уверенность.
Мин на берегу и выше саперы не обнаружили. Не удалось найти и ни одного лежбища или окопа, где могли располагаться вражеские дозоры, а летняя ночь коротка, еще раз обследовать берег Лаюров не решился. Пошептался с Акимовым и махнул саперам - вперед, к дзотам!
Выстроились в цепочку, поползли след в след, с частыми остановками - враг близко, а обратный путь удлиняется с каждой минутой.
Впереди скрипнула дверь блиндажа, мелькнула неяркая полоска света, послышались грузные шаги и негромкий чужой говор. Обыкновенные звуки, а сердце готово выбить ребра, тесно ему в груди, и в висках отдается, будто кто рядом по наковальне молотит. Едва пришли в себя - щелчок! Сработал взрыватель мины? Слава богу, не-е-ет! Часовой чиркнул зажигалкой. Всего-то. И снова лежали, чтобы отдышаться, прийти в себя.
На синеватом небе высыпали бледные звезды. Справа, за рекой, поднималась луна.
Снова поползли, совсем медленно, нацеливаясь на покуривающего часового, на ряды колючей проволоки перед ним, и ползли долго, пока не оглушил возглас сапера Николаева:
- Немцы!
Немцы шли к реке. Они были на своем берегу и потому не таились. Николаеву, первому заметившему их, поднять бы руку, но он то ли не знал этого знака, то ли растерялся, и немцы отозвались на его возглас автоматной очередью и несколькими винтовочными выстрелами.
- Гранаты! - рявкнул Лаюров.
А дальше произошло и совсем непредвиденное. Капитан Лаюров ранее командовал ротой, ему приходилось поднимать бойцов в атаки, и едва прогремели взрывы, он по привычке подал такую команду, что Акимов крепко-накрепко сцепил зубы.
- За Родину! Ура! - во весь голос прокричал капитан и первым бросился за убегающими немцами.
Все, кроме Акимова, тоже закричали "ура". Разведчиков услышали на своем берегу и отозвались тем же атакующим кличем. Это подбодрило и внесло неразбериху. Забыв о совместных действиях, каждый выбрал "своего" и погнался за ним.
Полуэкт дал очередь выше головы, чтобы немец бросился на землю, но тот больше боялся плена и побежал еще быстрее. Полуэкт был в легких, специально сшитых для разведчиков тапочках, враг - в тяжелых сапогах и в два раза старше. Расстояние между ними сокращалось, но еще стремительнее приближалась траншея. Из нее явственно доносился встревоженный говор. Полуэкт остановился, чтобы дать очередь по ногам, но страх - немец и раненый может его подстрелить или убить! - заставил вздернуть ствол и надолго задержать палец на спусковом крючке.
