Немец кулем рухнул на землю. Полуэкт, не сводя глаз с траншеи, начал обыскивать. Пальцы дрожали, бумажник фрица не лез в карман, а время шло. Рванул ворот гимнастерки, забросил бумажник за пазуху, карабин - за спину и помчался обратно, забыв о минах, и уже миновал половину пути, как увидел бегущего навстречу. Успевший подняться над землей круг луны бил в глаза и не давал рассмотреть, кто там. Сзади, из траншеи, доносились голоса немцев, отдельные выкрики, но пулеметы почему-то молчали, и ракеты не взлетали в небо.
Прокопался, ребята его разыскивают, откуда здесь быть немцам? И только подумал так, увидел второго. Тот бежал к первому. "Тогда оба немцы! - резануло в груди.- Потому и не открывают огонь те, что в траншеях и дзотах! Надо падать и стрелять лежа!" А ноги не останавливались и по инерции несли вперед, сумел только замедлить бег, решив, что когда немцы сойдутся, их можно сразить одной очередью. И все-таки встреча с первым произошла раньше. Успел разглядеть френч, сапоги,- немец! Рванул спусковой крючок. Затвор автомата щелкнул вхолостую - расстрелял весь диск! В лицо полыхнуло пламя пистолетного выстрела, резкая боль пронзила висок и одновременно затылок. "В голову! Навылет! Сейчас конец". Но почему-то он еще бежал, и уши слышали, и глаза не закрывались. Увидел, как второй выбил у немца пистолет, сбил с ног, узнал голос Акимова.
- Кля-а-п! Кля-а-ап!
Догадался, что боль в затылке от удара головой о ствол карабина, что ранен легко, не навылет, обрадовался, а индивидуальный пакет не достать, будто пришили его к карману.
- Давай кляп! - просил Акимов.
Вытянул, вырвал наконец пакет, бросился к немцу, но тот сжал зубы, мотал головой, засунуть пакет в рот не удавалось.
- Жи-вот! - глухо промычал Акимов.
"Правильно! Учили же!" - вспомнил Полуэкт, давнул немцу коленом на живот, тот вскрикнул, и кляп оказался на месте. Но и это не успокоило унтер-офицера. Он рычал, пинался, вывертывался и затих после короткого и точного удара Акимова.
Потащили пленного к реке.
Кровь, сколько ее ни смахивал Полуэкт, заливала глаза. На берегу едва не упал, споткнувшись о чьи-то ноги. Вгляделся - немец? Рядом лежал еще один.
- Мертвяки. Перестарались ребята,- махнул рукой Акимов.
А их "язык" был живой! Его снесли в лодку, привалили трупами, чтобы уберечь от осколков и пуль. Можно бы и отчаливать, но не было Фомина и Новичкова.
- Детский сад! Разбежались, как бараны! Кто их видел? - бешено оглядел всех Лаюров.
