- Прошла хорошо, но осколочек кости оставила. Придется делать иссечение.
- Э, нет,- прикрыл рукой Полуэкт рану,- лучше какой-нибудь проволочкой выколупайте, чтобы лицо не портить.
Жабин рассмеялся:
- Нет у нас колючки. Винтовочная?
- Из автомата.
- Ишь ты! А чего же одна? Ты мне не мешай - не тяни руку-то, убери ее за спину.
- Остальные мимо прошли.
- Это хорошо. И с большого расстояния?
- Метров с десяти.
- Почему же всего одна? - вскинув глаза, повторил Жабин.
- Так закон рассеивания.
- Хорошо, что есть такой закон,- промычал сквозь зубы Жабин и показал зажатый в пинцете осколок кости:- Вот он, а пули нет, так что извини - на память подарить не могу. Перевяжите,- приказал Наде Ивановой и убежал добывать для отделения людей и медикаменты.
- Почему-то считают, что у нас раненые все легкие, ходячие, сами себя обслужить могут, и ничего не дают,- пожаловалась Надя Иванова и коротко хохотнула:- А Жабин всегда такой: пока зубы заговаривает - и дело сделает. Хороший хирург!
Полуэкту Жабин тоже понравился, а через неделю, когда началось наступление и стали прибывать раненые, они сошлись накоротко. Прибежал тогда Жабин с просьбой:
- Самому больных таскать приходится. Помоги, разведчик?
Полуэкт тут же и подхватился, а потом в привычку вошло: чуть запарка, бегут за ним: раненых привезли, носить надо. Так и коротал размеренное и пустое госпитальное время, томясь вынужденным бездельем и каждый день ожидая весточки из полка. И она наконец-то пришла. Ребята писали, что наступать полку пришлось через Ильмень, а после освобождения Новгорода дивизию повернули на юг, и теперь очищает она Приильменье, продвигается с боями к Шимску. Потерь во взводе почти нет, больше царапинами отделываются, а пехоту выбило крепко.
Прочитал Шарапов коротенькое, наспех написанное Спасских письмо, и зачастило, тревожно забилось в груди сердце, как во время поисков в самое напряженное время, как двадцатого января, когда Левитан на всю страну торжественно читал приказ Верховного об освобождении Новгорода. И так потянуло в полк, что еле дождался, пока Жабин выйдет из операционной. Остановил его.
- Когда выписывать будешь?
- Когда рана заживет,- склонив голову набок, весело разглядывал Полуэкта Жабин.
- "Когда рана заживет"! Раненых я таскать могу, а воевать нет - так, по-твоему?
- Правильно. Здесь ты под наблюдением, а там кто за тобой следить будет? Из тебя еще гной идет. Понял?
- Нет, не понял.
- Тогда я тебе вот что скажу по-дружески: скандалить будешь, я тебя еще месяц продержу или в тыловой госпиталь отправлю. Даю слово.- Жабин обошел Полуэкта и снова скрылся в операционной.
