Услышав мелодичный звон хрусталя, он оглянулся. Налив два бокала бренди, Хокфилд протянул один из них другу.
Тот залпом выпил обжигающую жидкость, от которой на глазах у него проступили слезы.
— Что я натворил, черт побери?! — вырвалось у него в отчаянии.
Хокфилд уселся в кресло и с удовольствием вытянул ноги.
— Мне не нужно ничего объяснять, дружище, — с улыбкой проговорил он.
— Я просто голову потерял! — сокрушенно пробормотал Тристан.
— Полно печалиться, — добродушно усмехнулся Хокфилд. — Твоя голова на месте.
— Но я не хотел этого!
— Ты уверен, что мне нужно об этом знать?
— Дьявол! Как же я влип!
— Да тебе еще повезло, что на вас наткнулся я, а не кто-нибудь другой. Извини, дружище.
Интересно, как далеко он зашел бы, если бы в самый неожиданный момент не явился Хокфилд?
— Я поцеловал ее, — со стоном проговорил Тристан.
— Черт побери, и это все? Ничего, она переживет один легкий целомудренный поцелуй.
— Легкий целомудренный поцелуй? — взвился Тристан. — Это был настоящий, страстный поцелуй, черт меня возьми!
— Ну, могло быть и хуже.
— Куда уж хуже, — опустил голову Тристан.
— Она пыталась остановить тебя?
— Наверное, она была слишком потрясена новыми незнакомыми ощущениями...
— Может, ей понравилось?
— Это не имеет значения, — отрезал Тристан и, поставив свой бокал на каминную полку, принялся расхаживать по библиотеке. Должно быть, она сочла его закоренелым распутником. Если она откажется быть его свахой, публичный скандал ему обеспечен. Невозможно разорвать договор без огласки, имея на руках десять потенциальных невест для него.
— Присядь, иначе протрешь дыру в этом чертовом ковре, — сказал Хокфилд.
Повинуясь другу, Тристан взял свой бокал с каминной полки и снова уселся на диван.
— Выслушай меня, старина, — мягко сказал Хокфилд. — Я не помню, чтобы ты когда-нибудь рисковал. Во всяком случае, пока не встретил ее.
— Вот это да! — фыркнул Тристан. — Ты хочешь сказать, что она оказывает на меня плохое влияние? Надеюсь, ты понимаешь, что это просто смешно.
— Уж не знаю, плохое или хорошее, но ее влияние на тебя очевидно. И мне до сих пор непонятно, чего она от тебя хочет.
— Я перешел границы дозволенного, и теперь мне предстоит разбираться с последствиями.
— Об этом не знает никто, кроме меня и вас двоих. Так что официально она ничем не скомпрометирована. Мисс Мэнсфилд производит впечатление мудрой женщины. К тому же она ведь действительно не сопротивлялась.
— Если ты намекаешь на то, что она сама хотела, чтобы я ее поцеловал, ты глубоко заблуждаешься, — сказал он Хокфилду. — У нее высокие понятия о нравственности.
