— Надо разыскать того, кто украл книгу, — сказал он сатиру (который, хвала Провидению, тоже не смыслил в грамоте). — И в первую очередь проверить того настоятеля, Фроско.
— Хозяин полагает, вероятно, что книга очень ценна, — пробормотал сатир, раскачиваясь и глядя в пол. У Клямпа появилось нехорошее предчувствие.
— Тебе что за дело? Или тебе о ней что-то известно?
— Ничего, хозяин. Сатир совсем не разбирается в книгах. Сатир исполнит все, как велит хозяин.
— Тогда ступай и узнай, где сейчас Фроско.
Через окно Клямп наблюдал, как сгорбленный силуэт медленно удаляется по переулку. Когда сатир скрылся за поворотом, он вызвал к себе паука.
— Ты знаешь, где живет сатир?
— Он что-то говорил о лачуге за пустошью, мой господин.
— Скажи своим братьям, чтобы нашли ее и обыскали, пока этот тупица ищет Фроско. Все книги, что там найдут, пускай несут сюда. Нет, — одумался архивариус, — пойдем только я и ты. Вели заложить повозку.
— Смею предположить, господин, что повозка туда не проедет.
— Хорошо, тогда верхом. Готовь лошадь и разминай ноги. Добраться туда надо быстро.
Паук уже забыл, когда в последний раз он покидал дом. Но он точно знал, что никогда не нарушал волю хозяина. Поэтому, вероятно, хозяину никогда не приходило в голову обыскивать паучью берлогу.
Пустошь начиналась сразу за южными окраинами Порт-Фарина. Редкие, кривые ели отделяли хоженую тропу от топкой, неуютной низины, поросшей вереском и тростником. Фроско вздохнул, вспомнил всуе о Провидении, и ступил на подозрительно мягкую почву. Ему объяснили, что надо пройти по пустоши шагов с тысячу строго на юг, там земля уже будет тверже, и если до этого он не утонет, то обязательно найдет несколько хлипких лачуг, служивших кровом бездомным домовым и сатирам.
В тот день Провидение не имело на счет Фроско никаких мрачных планов, поэтому путешествие удалось — если не считать, что одежду теперь можно было выбросить или отдать тем же домовым и сатирам. Хотя не известно, позарятся ли они.
Его обрадовало, что над некоторыми домиками вился дымок. «Если не убьют, то дадут обсохнуть», — размышлял он, прислушиваясь к чавканью вконец разбитых башмаков.
Прошмыгнул домовой, Фроско его окликнул. Не будет ли господин домовой настолько любезен, чтобы указать промокшему путнику дом сатира, служащего курьером у архивариуса?
Домовой хмыкнул, фыркнул и махнул волосатой рукой в сторону покосившейся избушки, из которой дым, к сожаленью, не вился.
Обходя лужу, Фроско сунулся в колючий кустарник. Словно вспугнутое его нашествием, многоногое существо метнулось из кустов к высокому тростнику, заросли которого подступали к дому сатира. Фроско проводил глазами волну гнущегося тростника, усмехнулся, пожал плечами и подошел к порогу.
