Он не желал пускать дело на самотек. Хотел корректировать наши действия. И добиваться результатов. Чтобы перед его глазами шествовала вереница наших друзей до гроба, и это следовало расценивать как приказ. Терри при помощи авторитета банды «убедил» двух ничего не подозревающих кандидатов из списка заглянуть к нам после занятий, те, дрожа от страха, целый день проболтались у нас на заднем дворе, и отец на некоторое время почувствовал себя удовлетворенным.
Чего не скажешь о ящике для предложений. Все в городе замечали, что мой брат как водился с Бруно и Дейвом, так и продолжает водиться. Следующее найденное в ящике предложение было такое: «Коль скоро родители Терри неверующие, ему требуется духовный наставник. Еще не поздно. Мальчика можно перевоспитать».
Отец снова вышел из себя, однако проявлял странную покорность. Это стало моделью его поведения. По мере того как множилось число жалоб на беспутное поведение Терри и наша семья превратилась в постоянный объект внимания и обсуждения, он клял и ящик, и «змеюк», которые пихали в него бумажки, но при этом оставался послушен.
Вернувшись из ратуши, он поспорил с матерью. Она хотела, чтобы с Терри потолковал раввин. А отец считал, что священник лучше справится с этой работой. В конце концов победила мать. Пришел раввин и поговорил с братом о насилии. Раввины хорошо разбираются в этом вопросе, ибо служат божеству, прославившемуся неумолимостью. Беда в том, что евреи не верят в ад и у них нет такого же средства для запугивания и отравления нервной системы подростков, какое всегда наготове у католиков. Можно обратиться к еврейскому ребенку: «Знаешь, есть такой провал с огнем. Ты туда попадешь». Но придется рассказать ему о мстительности Всевышнего и надеяться, что он поймет намек.
Терри не понял, и предложения продолжали поступать, только не подумай, что все, что попадало в ящик, касалось исключительно брата. Как-то вечером в понедельник в середине лета прозвучало и мое имя.
Предложение начиналось так: «Надо, чтобы кто-нибудь посоветовал юному Мартину Дину не таращиться на людей. — В зале раздались аплодисменты. — Этот задиристый мальчишка своими взглядами всех нервирует». Уверяю тебя, унижение мне не в новинку, но ничто не могло сравниться с тем оскорбительным моментом.
Через месяц из ящика вынули еще одно адресованное семье Дин предложение, но на этот раз оно касалось нас всех и прежде всего матери.
«Миссис Дин, прекратите понапрасну занимать нас долгими разъяснениями, почему вашего мужа и сыновей нельзя считать пропащими людьми. Терри не просто „дик“, он дегенерат. Мартин не просто с приветом, он психопат. А у их отца „нездоровое воображение“, он — наглый лгун».
