— Мне кажется, я работаю там, чтобы увидеть, какой серьезной может быть жизнь. Если смотришь достаточно долго на самые серьезные вещи, которые припасла для вас жизнь, — сказала Хэрриет, — тогда можешь перейти на другую сторону.
— На сторону смеха, вы имеете в виду?
— А почему нет? То есть, я не собираюсь смеяться над людьми в больнице. Моя работа в том, чтобы помочь им. Сделать их убытие в мир иной более комфортабельным и менее страшным. Но я — какой ущерб наносит мне вся эта серьезность?
Слушая, Роберт переставлял перец и соль по красно–черным квадратам скатерти. — Вы думаете, что серьезность связана со страхом?
— Я полагаю, что она вызвана страхом, — сказала Хэрриет. Она подумала о серьезности мужа, как он облачался в нее. Чаще всего его смех был ироническим, саркастическим или высокомерным. Его смех был осуждающим и, как результат, все его веселье было серьезным. Но возможно ли смеяться, не привнося ни доли осуждения?
— Серьезность, — сказала Хэрриет, — часто возникает, когда мы что‑то хотим показать другим. Хотим, чтобы другие думали, что мы серьезны, а это предполагает страх быть недостаточно уважаемым или что тебя не принимают всерьез. Что лично нам дает серьезность? Она не может ни отдалить нашу смерть, ни облегчить ее.
— А каким бы мог быть антоним серьезности? Легкомыслие?
— Буквально — может быть. Только я думаю антонимом серьезности в этом смысла была бы любовь, потому что любовь принимает все возможности, тогда как серьезность принимает только то, что кажется ей правильным. Возможно, я работаю в больнице по чисто эгоистическим причинам. Я работаю, чтобы усовершенствовать качество моей любви.
— Это достаточно серьезно, — сказал Роберт.
— А я не против серьезности. Я против серьезности всерьез. Я хотела бы преодолеть это. Я хотела бы, чтобы серьезность стала частью моей жизни, а не смыслом существования. Посмотрите на все эти неожиданности, которые может обрушить жизнь на человека. Конечно, имманентное определение жизни — то есть, постоянство изменения — аргумент против негибкости. Серьезность, может статься, не более, чем самозащита, и жизнь в своей внезапности может смести ее начисто.
— Как же образом?
— Может уронить вам на голову свинью.
Хэрриет встречалась с Робертом все чаще и чаще, и пришла к осознанию, что у них, возможно, начинается роман. Она испытала счастье. Она не говорила ему про Джейсона, не хотела мутить воды романтики. Она знала, что рано или поздно ему скажет, и не побоится сделать это. Еще она знала, что в конце концов оставит «дом успокоения» и вернется к преподаванию.
