Канзас | страница 3



Он едва мог определить, спит или нет. Он не знал, один день проходил или несколько. Ему надевали кислородную маску. Он ничего не ел. Пространство между его глазами и стеной спальни было заполнено людьми, которых он представлял себе, людьми из его прошлого. Он пытался поднять руку, чтобы отмахнуться от них, но она оставалась лежать без движения на стеганом покрывале. Даже музыка мешала ему теперь. Он всегда вслушивался во что‑то далекое.

Парень стоял на обочине грунтовой дороги. Рядом затормозил «форд–пикап», и он сел в него. Фермер поднял револьвер:

— Я вышибу своей жене мозги.

— Нет, — сказал парень. — Не надо.

Фермер ехал быстро. На шее у него был фурункул, и он постоянно трогал его двумя пальцами. Они увидели «плимут–купе» на обочине дороги, на открытом месте, возле ручья. Фермер ударил по тормозам, и пикап развернуло на обочине. Мужчина и женщина сидели на переднем сиденье, уже наполовину раздетые. Они выпрыгнули из машины. У женщины были большие красные груди. Фермер тоже выпрыгнул из машины со своим револьвером. «Нет!» — закричал парень. Фермер выстрелил мужчине в голову. Голова словно взорвалась, и мужчина упал на песок. Голова валялась на земле, как сломанная вещь, выброшенная на помойку. Женщина закрыла лицо руками и пыталась также прикрыть грудь. Фермер выстрелил и в нее. Пылинки плавали на поверхности ее крови.

— А последний — мне, — сказал фермер. Он сунул дуло пистолета себе в рот.

— Нет, нет! — закричал парень.

Парень стоял на обочине грунтовой дороги. Рядом затормозил «форд–пикап», и он сел в него.

— Я застрелю свою жену, — сказал фермер. Рядом с ним на сиденье лежал большой револьвер.

— Нет, не надо, — сказал парень.

Они проговорили всю дорогу до Лоренса. Фермер плакал.

— Я всегда с ней хорошо обращался, — говорил он. На шее у него был фурункул, и он постоянно трогал его.

— Сдайте револьвер в полицию, — сказал парень.

— Я боюсь, — сказал фермер.

— Не бойтесь, — сказал парень. — Они ничего вам не сделают.

Они подъехали к полицейскому участку. Парень рассказал дежурному сержанту, что случилось. Сержант покачал головой. Он забрал у фермера револьвер.

— Мы вернем вам ее, — сказал он. — Закон запрещает увозить чужих жен.

— Я мог попасть в очень плохую переделку, — сказал фермер.

Парень стоял на обочине грунтовой дороги. Рядом затормозил пикап, и он сел в него.

— Я убью свою жену, — сказал фермер.

Парень слишком испугался и ничего не сказал. Он все время поглядывал на револьвер сорок пятого калибра. Он был уверен, что и сам получит пулю. Он злился на себя за то, что не остался в Оклахоме, где у него были друзья и родственники. Зачем нужно было уезжать. Фермер ехал прямо в Лоренс. Парень подпрыгивал на сиденье от тряски, но ничего не говорил. Он боялся, что что‑нибудь случится с его руками, и он больше не сможет играть на пианино. Ему казалось, что играть на пианино — самое важное в мире. На шее у фермера был фурункул, и он постоянно трогал его.