— Фэдден, я хочу больше знать о делах Майка Парсонса. Этот подкомитет по разведке и антитеррористической деятельности — чем он занимается? Почему туда не вызывают свидетелей?
— Расследование носит секретный характер.
— Секретный?
— Да.
— И что же они расследуют?
— Во времена апартеида в Южной Африке существовала совершенно секретная программа разработки биологического и химического оружия. Считается, что она давно свернута. ЦРУ передало подкомитету полный список секретных иностранных программ разработки вооружений, чтобы не повторилась ошибка с оружием массового поражения в Ираке. В списке есть и южноафриканская программа — комитету необходимо убедиться, что она действительно свернута, как утверждает правительство.
— И она таки действительно свернута?
— По моим сведениям, да. Они три дня допрашивали возглавлявших проект химиков и биологов. Заключение: программа прекращена, как и было официально объявлено много лет назад.
— Что значит «прекращена»?
— Боеприпасы, патогенные штаммы, документация и вообще все, что касается проекта, уничтожено. Никаких следов.
— Как звали руководителя программы?
— Мерримен Фокс. Каролина говорила о нем?
— Нет.
Обеденный час подходил к концу, и жизнь столицы Соединенных Штатов закипела с новой силой. Поток пешеходов на тротуарах и автомобилей на улицах заметно сгустился. Некоторое время Мартен молча смотрел по сторонам и на купол Капитолия, возвышавшийся впереди, пока два кусочка головоломки вдруг не встали на место.
Тогда вдали от фонаря на Думбартон-стрит доктор Стивенсон решила, что он заговорщик. Или надо говорить — член тайного общества? Жить ей оставалось несколько страшных, ледяных секунд…
«Вы хотите отправить меня к доктору, но только не отправите. Ни вы, ни кто-либо другой. Никогда!»
И еще Каролина, во сне или в бреду: «Я боюсь того, седоволосого!»
Человека, что появился, когда Каролину доставили в клинику прямо с похорон мужа и сына и до того момента, как доктор Стивенсон сделала ей инъекцию.
— Этот ученый, Мерримен Фокс, — он ведь еще и доктор медицины?
— Да. А что?
— Он седой? — спросил Мартен затаив дыхание.
— Какая разница?
— Он седой? — повторил Мартен громче.
— Ну да, — ответил Фэдден, поднимая брови. — Ему шестьдесят, и грива как у Эйнштейна.
— Боже милостивый! — задохнулся Мартен. — Он все еще здесь? Все еще в Вашингтоне?
— Понятия не имею.
— А вы можете узнать, когда он приехал в Вашингтон? Надолго ли?
— Но зачем?
Остановившись, Мартен взял Фэддена под локоть:
